"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Ответить
Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:08

"Вперёд с Божьим виденьем"
Лестер Самралл

Предисловие
Новую книгу можно сравнить с новым ружьем. Пока ружье не испытаешь в деле, нельзя гарантировать его точность и мощность. Это история о жизни, прожитой для Бога, и написана она с желанием благословить читателя, принести в его жизнь исцеление и твердую веру.

В тяжелый период своей жизни Иов не думал, что пишет книгу. Его история стала книгой несколько позже. Когда я сам переживал захватывающие дух приключения, я не думал о том, чтобы написать о них книгу. Единственной моей мыслью было победоносное решение задачи, к которой меня призвал Бог.

С того времени, когда мне исполнилось семнадцать, я искренне стремился жить по воле Божьей в той мере, в какой она была открыта мне. Не помню ни одного случая, чтобы я не повиновался Божьему водительству. Именно, но этой причине моя жизнь была так многообразна и интересна.

Постоянным источником вдохновения для меня были три важных момента из жизни апостола Павла. Их можно найти в первой главе Послания к Римлянам.

В шестнадцатом стихе Павел говорит о том, что он “не стыдится благовествования Христова”. В церкви того времени было много постыдного. Там были Алания и Сапфира, пораженные насмерть за ложь. В Коринфе была группа христиан, которые ходили в церковь только тогда, когда в город приезжал их любимый служитель. Но Павел никогда не стыдился самого Евангелия.

С какими бы проблемами ни сталкивались деноминации, какие бы доктрины ни создавались, нам нужно быть выше их и возвещать, что мы не стыдимся чистого и простого Евангелия Христа. Оно по-прежнему представляется силой Божьей ко спасению всякого, кто поверит в него.

Второй момент, помогавший Павлу в его героической жизни, содержится в пятнадцатом стихе той же главы. Там Павел говорит: “Я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме”. Павел всегда бодрствовал и всегда был начеку. Если Бог обращался к нему вечером, то утром он уже выполнял Его повеление. Он мог сказать о себе с чистой совестью: “Я не воспротивился небесному видению”. Павел был готов ко всему — плыть через моря и океаны, идти через горы и равнины или наводненную бандитами территорию. К этому стремился и я, желая всегда быть готовым к тому, к чему призовет меня Бог.

Третий важный момент заключается в словах Павла: “Я должен”, которые мы находим в четырнадцатом стихе. Павел не был должником в материальном смысле. Он осознавал свой моральный и духовный долг но отношению к языческому миру, в котором властвовали демоны и который нуждался в Божьем избавлении. Он выплачивал свой долг каждый день — и никогда не прекращал свой труд.

Я тоже стремился ходить в этих трех измерениях, и я также понял, что “Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же”. Все, что Он делал раньше. Он делает и сегодня.

Я верю, что эта книга вызовет в вас два желания: (1) быть святым перед Господом и чистым в Его глазах и (2) безоговорочно следовать за Ним, не колеблясь выполнять все и повиноваться всему, что Он ни повелит.

В конце нашей ежедневной телепередачи я часто говорю следующее: “Когда вы питаете свою веру, ваши сомнения испытывают голод”. Пусть эта книга станет богатой пищей для вашей веры.

Лестер Самралл.

Глава 1
Врач, тяжело дыша и медленно качая седой головой, встал. Он только что закончил осмотр моего семнадцатилетнего сорокадвухкилограммового тела. Он отвел моего отца в угол комнаты, и я с ужасом прислушивался к его холодному гортанному голосу. “Я возвращаюсь в больницу, — сказал он. — Я больше ничего не могу для него сделать. Я даже не смог измерить хотя бы слабое кровяное давление или взять немного крови, чтобы сделать анализы”.

В течение шести месяцев туберкулез разъедал мои легкие. Последние несколько недель я был прикован к постели. Визиты врачей были частыми, но бесплодными. В тот вечер ранней осенью я начал задыхаться, и мое лицо посинело. Мама вызвала папу, и он приехал с работы в наш дом, выходящий окнами на бухту Святого Андрея в городе Панама, Флорида.

Я харкал кровью каждый день в течение нескольких недель. Даже ночью она текла из моего рта на подушку и простыню. Ужасный ночной пот оставлял пятна, которые смешивались с пятнами крови. Но в тот вечер мне было гораздо хуже. Несколько стаканов крови уже вытекло из моих легких во время сильнейшего приступа кашля.

Моя мать и другие родственники стояли у меня в ногах и плакали. Но их плач не заглушил для меня голос врача. Я слышал, как он говорил: “Мальчик уже практически мертв. Позовите всех, кто хотел бы с ним проститься. В течение двух часов он умрет”.

Жить осталось два часа — это самое страшное, что могло случиться с мальчишкой. Мое время истекло, по сути, не начавшись. Моя жизнь закончилась, прежде чем я начал жить. У меня не было времени, чтобы жить, и теперь я должен был умереть.

Я не был готов к смерти — я знал это. Ведь я даже не был готов жить. Но я двигался на финальный красный свет Господа, и дальше идти было некуда.

Доктор взял сумку, чтобы уйти, и повернулся снова к отцу. “Я заполню свидетельство о смерти Лестера вечером, а вы заберете его у меня завтра утром. После этого вы сможете пойти на кладбище и договориться о месте для могилы”.

В моем испуганном, удивленном, молодом разуме запечатлелась дверь, закрывающаяся за доктором, уходящим в ночь.

Это был не первый раз, когда я оказался близок к смерти. Но она никогда не представлялась такой определенной, такой неотвратимой. Я не могу сказать, что вся моя жизнь пронеслась передо мной в тот момент, но я осознавал, что в тех прошлых случаях я был спасен чудесным образом.

Всего лишь через два или три года после моего рождения в Новом Орлеане в 1013 году меня скрутила страшная болезнь пеллагра. Доктор сказал маме, что я умру от этой болезни, которая была в то время обычной среди бедных людей белой расы на Юге. Это было задолго до того, как врачи узнали, что болезнь вызывается недоеданием и может быть предотвращена включением в рацион свежих фруктов, овощей и молока.

Мама позвала нескольких женщин из молитвенной группы церкви, которую она посещала. Они пришли в дом, чтобы помолиться за меня, и Бог ответил им чудесным образом. Позже доктор, который предрек, что я умру, не мог найти на мне ни единого пятна и не мог поверить, что перед ним тот же самый ребенок. Божье исцеление не оставило ни малейшего следа той губительной болезни.

В возрасте пяти или шести лет я играл па железной дороге, переводя стрелки недалеко от места, где мы жили в то время в Лоуреле, Миссисипи. Я не заметил, что отцепившийся грузовой вагон катится вниз по рельсам в моем направлении. Внезапно мой старший брат Хьюстон, который был больше меня в два раза, толкнул меня, и мы покатились вместе под откос. Тогда до огромных стальных колес вагона оставалось всего несколько сантиметров. До момента толчка мне казалось, что я один на путях, — я и не подозревал, какая опасность надвигается на меня.

Несколько лет спустя я едва не утонул. Это случилось в тихий зимний день, когда мы с двумя друзьями решили прогулять школу и пойти к пруду недалеко от Лоурела.

Зимние дожди взбурлили обычно ленивые воды ручья Талахала. Мальчишки, почувствовав свободу, стали заводить друг друга: “Давайте переплывем ручей”. Холодная вода не могла остановить их, они сняли с себя школьную форму и нырнули в грязный поток. Я был самым младшим и нырнул последним. Два моих более сильных товарища поплыли к песчаной отмели. Я проплыл примерно до середины и вдруг обнаружил, что не могу бороться с бурным потоком. Он быстро стал уносить меня прочь и, когда я окончательно ослабел, накрыл меня с головой.

Передать, что произошло в следующие несколько секунд, я могу, основываясь только на том, что мне рассказали позже. Один из мальчиков, выбравшихся на песчаную отмель, сын местного священника, запаниковал. “Давай пойдем домой, нам попадет! Он утонул!”

Лэверт Холифилд, другой мальчик, возразил: “Нет, я не хочу уходить. Давай поищем его”.

“Я не собираюсь его искать”, — ответил сын проповедника, глядя широко открытыми глазами на бурлящую пену, которая меня поглотила. Он бросил нас и убежал.

Лэверт нырнул и прощупывал песчаное дно ручья, пока не нашел меня и отчаянными усилиями не вытащил мое тело на берег. Я не дышал, мои легкие были заполнены водой. Лэверт совсем немного знал об искусственном дыхании. Он просто перевернул меня и сильно нажимал мне на спину, пока грязь и вода не стали вытекать изо рта и я не начал дышать. Он оставался рядом со мной, пока я не пришел в себя. После этого мы вместе переплыли ручей, вернувшись к нашей одежде, и Лэверт проводил меня домой.

Вскоре после этого моя семья переехала в Мобил, Алабама, и в который раз смерть играла со мной. Это был февраль, праздник Марди Трас (день перед началом большого поста — аналог масленицы), и мне тогда было шестнадцать. В ту ночь я надел маску и новый тяжелый темно-синий свитер и пошел носиться по улицам города с двумя другими мальчишками. Казалось, весь город сошел с ума. Мы бегали и кричали в поисках приключений на свою голову, пока они не нашли нас. Маленькое создание, похожее на девочку, хотя нельзя было быть в этом уверенным, подошло и ударило меня. Я развернулся и ударил ее кулаком, опрокинув навзничь. Следующее, что я увидел, был ее парень, который вытащил нож и попытался пырнуть меня, сделав резкий выпад. Я отпрянул, и лезвие прошло сквозь мой свитер и рубашку, распоров их сверху донизу. Девушка поднялась, и они вместе бросились бежать, не зная, зарезали они меня или нет. И еще раз зов ангела смерти не коснулся меня.

После этих случаев я понял, что со смертью у меня сложные отношения, и сейчас, когда доктор покидал наш дом, чтобы заполнить мое свидетельство о смерти, я думал, что везение окончательно покинуло меня, что конец все-таки пришел.

В тот момент Бог дал мне видение. Это было самое потрясающее и значительное событие, которое когда-либо случалось в моей жизни. Я смотрел вправо от кровати, и там, в воздухе висел гроб. Я не спал. Гроб был ярким, настоящим. Он был даже красивый: в лентах из шелка, украшенный по кругу белыми лилиями и красными розами. Гроб был чуть приоткрыт, поэтому я мог видеть, что там внутри. Он был пуст, и я заметил, что он пришелся бы мне как раз впору.

До этого со мной не происходило ничего подобного, и это видение испугало меня. В ужасе я повернулся на левый бок, пытаясь спрятаться.

Там, слева, зависнув в воздухе рядом с моей кроватью, находилась открытая Библия. Она была такая же большая, как моя кровать, больше чем любая книга, которую я когда-либо видел. Без подсказки я понял: Библия означает, что я должен проповедовать.

Бог говорил со мной в тот момент, когда я лихорадочно перевел взгляд на гроб, а потом снова на открытую книгу. “Лестер, что из этого ты выберешь сегодня вечером?”

Это не был слышимый голос, однако он был такой же отчетливый и твердый, как и любой другой голос, который я когда-либо слышал. Бог предлагал мне выбор. Я хотел быть кем угодно, но не проповедником. Я презирал проповедников. Я даже не был христианином. В то же самое время я был охвачен ужасом при мысли о смерти. Для меня открытый гроб означал гораздо больше, чем просто могила. Он означал ад - вечные мучения. Я слышал достаточно проповедей, чтобы знать: если я умру этой ночью, то ад будет моим вечным местом обитания.

Я не был готов к смерти, я хотел жить любой ценой. Глядя прямо на Библию, я молился: “Боже, если единственный способ во всем мире для меня остаться жить, это проповедовать, я буду проповедовать”. И затем, чтобы подтвердить то, что я только что сказал, я добавил: “Если Ты дашь мне жить столько, сколько я буду проповедовать, то однажды я стану самым старым человеком на планете, потому что никогда не перестану это делать”.

Я был уверен в том, что говорил. Решение проповедовать было одновременно моим решением отдать мое сердце

Иисусу Христу. Я сразу принял и Его признание, и Его полное спасение. Я сделал это прямо там.

Видение исчезло. Погружаясь в состояние глубокого, сладкого сна я ощущал Божью власть над моей жизнью. Моя жизнь была захвачена высшей силой.

В ту ночь я был единственным в нашем доме, кто выспался. Пока я покоился в Его мире. Божья рука коснулась моих легких и исцелила их. Когда я открыл глаза на следующее утро, моя дорогая мама стояла около моей кровати. Она не отходила от меня целую ночь. Ее глаза были опухшими от гори и слез, но я никогда не видел их более красивыми. Приступ прошел. На моей подушке не было ни капли крови.

Мама, увидев, что я проснулся, спросила, нужно ли мне что-нибудь.
— Я голоден, улыбнулся я. Впервые за несколько недель я был голоден.
Мама направилась в сторону кухни:
— Я принесу тебе немного виноградного сока.
Нет, мам, — окликнул я ее. — Я напился виноградного сока на много лет вперед.
— Чего же ты хочешь, Лестер?
— А что ел отец на завтрак?
Она сказала, что он завтракал яичницей с ветчиной, свежим бисквитом и крупномолотой кукурузой с соусом.
Пока я слушал, как она рассказывает, чем завтракал мой отец, мой аппетит разыгрался, просто разбушевался, слюна наполнила рот.
— Это как раз то, что я хочу.
Мама начала плакать снова.
— Нет, нет, нет. Ты давно не ел твердой пищи, и она тебя убьет.
Я усмехнулся и пошутил:
Хорошо, но я хочу умереть полный яичницы с ветчиной, свежим бисквитом и соусом с крупномолотой кукурузой.
Мама горько ответила:
— Ладно. Доктор сказал, что ты умрешь в любом случае. Я дам тебе то, что ты просишь. По крайней мере, твое последнее желание будет исполнено.

Она приготовила огромный горячий завтрак, который я заказал. И когда она присела с ним на мою кровать, она отвернулась и снова начала рыдать.

Я ел. О, как я ел! Я вылизал свою тарелку и попросил добавку. Мама настаивала:
- Давай подождем и посмотрим, не навредит ли тебе это.
Но со мной все было нормально.
Я объяснил:
— Мама, у меня было видение.
Я рассказал ей о гробе и огромной открытой книге, посмотрел ей в лицо и сказал:
— Мама, я собираюсь стать проповедником.
Моя маленькая, громко плачущая мама была переполнена радостью. Все ее молитвы в течение семнадцати лет внезапно получили ответ. Она начала благодарить Господа. И она имела на это право.
— О Господи, я благодарю Тебя, я благодарю Тебя.
Я знала, что Ты сделаешь это.

Она подняла руки в благодарности и молилась, ее сердце было переполнено радостью. Мама была счастлива, что я был исцелен от туберкулеза. Но она была гораздо более взволнована тем, что ее любимый “блудный сын. вернулся “домой”.

Мама молилась за меня столько, сколько я себя помню. Во время семейных молитв она просила: Господи, пожалуйста, сделай Лестера проповедником”. Потом я сказал ей: “Мама, пожалуйста, не молись так”.

Два моих старших брата, Хьюстон и Эрнест, уже были служителями, они были пасторами.

Мама выросла в методистской семье, и, еще, будучи маленькой девочкой, она услышала призыв Господа стать миссионеркой в Китае. Она до сих пор огорчена тем, что последовала совету своего пастора, который сказал ей: “Женщинам не место на миссионерском поле”. Он посоветовал ей стать бизнес-секретарем, что она и сделала.

Позже мама получила крещение Святым Духом. Хотя папа в то время еще не принял Христа, она постоянно водила нас, своих семерых детей, в Церковь полного Евангелия и воскресную школу.

Анна, моя старшая сестра, тоже однажды почувствовала внезапный призыв от Господа стать миссионеркой в Китае, но отказалась от своего призвания и вышла замуж за грешника. Она умерла в молодом возрасте.

Я был предпоследним ребенком в семье, самой младшей была Леона. Только мы с ней оставались с родителями. Из всех детей я был самой большой головной болью для моей матери. Я был непослушным бунтовщиком и имел горячий, взрывной характер. Когда мама огорчалась, она даже грозилась отдать меня в специальную школьную группу для провинившихся детей, которая уходит домой позже, чем все остальные. Но она любила меня больше других детей и молилась обо мне больше, чем об остальных.

Несколько раз я возвращался домой в два часа ночи после шумной вечеринки и спотыкался о ноги матери, когда пробирался к своей постели в темноте.
— Что ты делаешь в моей комнате? — спрашивал я.
— Я молюсь за тебя, Лестер, — отвечала мама, уходя вниз, в гостиную, чтобы продолжить свои молитвы.

Я плохо спал в те ночи. Даже тогда в моем сердце я понимал, что у Бога есть более интересный план для моей жизни, чем у меня самого.

После моего исцеления силы быстро вернулись ко мне. У меня был свежий воздух и солнце в избытке, они вливались во все двадцать четыре окна, которые составляли стены моей комнаты, смотрящей на бухту Святого Андрея и Мексиканский залив. Но только свежего воздуха и солнечного света было недостаточно для моего исцеления. Необходимо было прикосновение Бога.

В течение трех дней я гулял по дому и ел все, что мама готовила для меня. Через десять дней я сидел в лодке на заливе и рыбачил со своим другом. Жизнь быстро возвращалась в свою колею.

Это было утром, всего через две недели после того видения и исцеления, когда я молился в своей комнате и Бог проговорил ко мне во второй раз. “Ты обещал мне, что будешь проповедовать, если Я тебя исцелю. - Его голос потряс меня. — Чего ты ждешь?”

Вдруг почувствовав, что я должен действовать немедленно, я бросился вниз, где завтракал отец, и объявил:
— Папа, я собираюсь пойти проповедовать. Я ухожу сегодня.
Папа был очень расстроен. Он осыпал меня ругательствами, чего никогда раньше не делал. Он громко сопел, кричал и угрожал.
— Никуда ты не пойдешь. Ты еще слаб для таких вещей. Куда ты пойдешь, ты же не знаешь, что говорить.
Мой отец не был христианином. О его низком мнении, о проповедниках вообще можно было судить по его словам: “Я не хочу, чтобы все мои сыновья были побирушками. Все проповедники только и делают, что выпрашивают себе на жизнь”.

Он ударил по столу и разразился проклятиями:
— Я хочу, чтобы у тебя была настоящая работа. Для чего, ты думаешь, я потратил кучу денег, чтобы научить тебя делать что-то своими руками?
— Нет, папа. Я должен идти и проповедовать.
— Ты никуда не пойдешь.
— Но Бог сказал, что я должен проповедовать.
— Бог — это ничто.

Мой стодвухкилограммовый ирландский папа вскочил со своего кресла в ярости. Я затрясся, как осиновый лист, и просто стоял там, всхлипывая и утирая сопли. Я был совершенно подавлен.

В конце концов, я повернулся и побежал вверх по лестнице в свою комнату. Последние его слова, которые я услышал: “Ты умрешь с голоду, если уедешь”.

В своем убежище, в спальне, я упал на пол и закричал:
— Мои небесный Отец говорит “иди”, а мой земной отец говорит “нет”. Что мне делать, Господи?

Сквозь слезы я услышал, как Бог проговорил мне: “Исайя 41:10,11”. Я никогда не читал этих стихов раньше и даже понятия не имел, о чем они. Но этот спокойный, тихий голос был таким ясным, что я раскрыл свою Библию прямо на полу и начал читать.

“Не бойся, ибо Я с тобою...”

Во время чтения этого обетования что-то внезапно изменилось во мне. Божья любовь переполнила меня. Он протянул руку и убрал страх прочь из моей души. Теперь я плакал и смеялся одновременно. Прошло около часа, прежде чем я пришел в себя и смог снова читать:

“...не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей.
Вот, в стыде и посрамлении останутся все раздраженные против тебя, будут как ничто и погибнут препирающиеся с тобою”.

Отлично, Боже, — сказал я вслух, — если Ты пойдешь со мной, то я готов идти.

Я пошел в кладовку и достал маленькую сорокадевятицентовую коричневую сумку. У меня не заняло много времени заполнить ее всеми вещами, которые у меня были. Отец уже ушел на работу, когда я двинулся снова вниз по лестнице с сумкой в руке.
— Ты куда собрался? — поинтересовалась моя мама.
— Проповедовать.
— Но, сынок, куда ты пойдешь проповедовать? Тебя же никто не приглашал.
— Я не знаю, куда я иду, мама, но я должен идти.
Я поцеловал се на прощание и пошел прочь, к выходу. Я покинул свой дом навсегда.

Мой сверстник и друг, владелец старого драндулета, стоял перед домом. Сегодня я уже не могу вспомнить его имени. Я сказал ему о своем намерении, и он вызвался поехать со мной. Почему бы нет? Ему все равно нечего было делать. Вместе мы медленно поехали, дребезжа, вверх по улице. Я понятия не имел, куда мы едем, но я был движим необъяснимой силой Божьего предназначения. Я должен был быть послушным небесному видению. И я знал, что я был не один.

Глава 2
Мы с другом направились в его старой машине па север. Я был слишком наивным, чтобы понимать, что только что обращенный, семнадцатилетний паренек не мог просто пойти и проповедовать без всякой подготовки и без церкви, которая бы его поддерживала.

Мы провозились с нашей старой развалюхой всю дорогу, останавливаясь каждые пять миль, чтобы залить радиатор водой. Мы уже сильно проголодались, когда во время одной из остановок увидели хурму. Дерево стояло около самой дороги, склонившись до земли под тяжестью своих ярких оранжевых плодов. Мы отрясли всю эту щедрость, сели под деревом и наелись досыта. Наша вера и наш дух были очень крепки в тот момент. Мы представляли, что, должно быть, чувствовал Илия после того, как был накормлен воронами около ручья Хорафа.

Мы отъехали не более сорока или пятидесяти миль от города Панама, когда заметили прячущуюся среди хлопка маленькую белую школу всего с одной комнатой. Что-то внутри меня сказало: “Это правильное место”. Мы остановились, чтобы выяснить на ближайшей ферме, кто хозяин этого школьного здания. Мы нашли фермера, у которого были ключи, и я заявил вежливым, но властным голосом: “Сэр, мы хотим проповедовать в этой школе”.

Я, должно быть, не сильно походил на проповедника, особенно в глазах этого старого фермера: сорок два килограмма, одетые в городской наряд. Фермер сначала посмотрел на мое цыплячье телосложение, потом на мои чистые, ухоженные ногти и скользнул взглядом по моим выглаженным белым штанам. Я не мог точно определить, что выражало его лицо в тот момент — удивление или замешательство. Скорее всего, и то и другое.

Я подумал, что должен дать ему более подробное объяснение.
— Я болел туберкулезом, и если я не буду проповедовать, то умру. Бог меня исцелил, чтобы я проповедовал.
Он все еще смотрел на меня, забавляясь, поэтому я добавил с угрозой:
— Если вы не разрешите мне проповедовать в этой школе, я умру, а виноваты будете вы.
От этого заявления челюсть бедного фермера отвисла, и табачная жвачка потекла изо рта на подбородок.
— Ладно, сынок, — протянул он, моргая, — я не хочу, чтоб ты умер.
— Тогда дайте нам помещение, — я не видел никакого юмора в этой ситуации.
Он покопался в карманах и достал старый ключ от школьной двери. Мы сказали ему спасибо, потом, замирая, поблагодарили Господа и пошли в школу.

Уходя, я обернулся и спросил:
— Не могли бы вы одолжить нам еще и фонарь?

Он дал нам фонарь. В тот вечер в маленькой сельской школе началась евангелизация. Я был евангелистом, а мой друг — лидером прославления.

Получив ключи, мы стали ходить туда-сюда по дорого и говорить всем встречным о предстоящем собрании. В первый вечер пришли восемь фермеров. Но потом весть о евангелизации распространилась по всей округе, и толпа прихожан росла день ото дня.

В первый вечер одни из фермеров предложил нам остановиться у него. После одного-двух дней моего постоя он довольно грубо встретил меня утром, когда я пришел к столу на завтрак: “Сынок, в моем доме кто не работает, тот не ест”.

Я думал, что я работаю, проповедуя каждый вечер и готовясь к службе в течение дня. Фермер смотрел на это по-другому. Он вручил мне два больших помойных ведра и приказал: “Давай, бери эти ведра и покорми свиней”.

Я не привык к такого рода работе, но учился я быстро. От дома до свинарника было несколько сот метров. Пока я нес тяжелые ведра, ужасно пахнущие помои пропитали мою одежду, ботинки и мою гордость.

Через некоторое время я добрался до свинарника. Я был расстроен и зол на весь мир. Я даже не знал, как подзывают свиней. Я просто крикнул: “Идите сюда и ешьте”. Они подошли. И пока свиньи хрюкали и поедали помои, слезы потекли потоком из моих глаз: “О Боже, я только предполагал, что я блудный сын, но теперь я точно знаю, что это так”.

Поставив пустые ведра в грязь за свинарником, я пошел на поле неподалеку. Там, посреди рядов колосьев, опустившись на колени, я взмолился: “Пожалуйста, Господь, дай мне вернуться домой. Или дай мне умереть прямо здесь. Все что угодно. Господи, только не это”.

Я не так представлял себе работу. Я работал с двенадцати лет и делал много интересного. Мои родители хотели и могли обеспечивать меня, но зарабатывание денег было тем занятием, которое всегда радовало меня.

По собственной инициативе я однажды пошел на местный оптовый склад и купил несколько стофунтовых мешков с арахисом. Я решил отвезти их домой, поджарить, расфасовать в пакетики и продать рабочим с лесопилки неподалеку от нашего дома.

Летом я смастерил вагончик из обрезков досок и покрыл его тентом. Я закупил у оптового продавца блок мороженого, несколько видов сиропа, ложечки и бумажные стаканчики и окунулся в “мороженный” бизнес.

Я догадался нанять мальчика за пятьдесят центов в день. И пока я шел сзади, продавая мороженое и собирая выручку, он должен был тащить тележку. Продавая мороженое, по пять центов за шарик, я обычно имел четыре пять долларов в день. В те далекие времена, когда доллар был долларом, это были большие деньги для мальчишки, да и для любого взрослого.

В шестнадцать лет я бросил школу и поступил в колледж Мобил Бьюти и Барбер. Я так усердно старался получить профессию парикмахера, что всего через шесть или восемь недель получил свое первое кресло. Когда мы переехали в Панаму, я устроился обслуживать лучшее кресло в главном магазине в центре города. Там я работал, пока туберкулез не прервал мою карьеру. Я любил работать, и у меня была страсть делать деньги.

По работа проповедника не могла меня прокормить. Пожертвования были мизерными. Я проповедовал буквально за гроши. Как-то я собрал за целую неделю всего тридцать центов: двадцать пять одноцентовых монет и одну пятицентовую. Но даже тогда некоторые люди считали, что мне переплачивают. “Евангелие должно быть бесплатным”, - говорили они. Даже в неудачные дни я мог за один день заработать больше, продавая мороженое, чем за целый месяц, проповедуя. И теперь я докатился до того, что в качестве платы за угол и стол должен был кормить свиней.

Положение ухудшалось тем, что я никогда не хотел быть проповедником. Я с детства приучился презирать миссионеров.

Во времена моего детства евангелисты не знали о существовании отелей. Когда странствующий миссионер приезжал в церковь, он всегда останавливался “у святых”. И в нашей церкви это обычно означало, что он остановится у Самраллов. Это было нашей счастливой звездой — жить около церкви.

Евангелизации в те дни были просто “долгими собраниями”, серии которых продолжались три или четыре месяца.

Большинство евангелистов, которые у нас останавливались, производили впечатление грубых, неотесанных, необразованных людей. Хуже всего было то, что, когда они останавливались в нашем доме, я лишался своей кровати. Я должен был спать на подстилке, на паре стеганых одеял, расстеленных на деревянном полу. Маленьким мальчиком я иногда засыпал на жесткой церковной скамейке, когда собрания продолжались до 11 часов вечера. Потом меня будили или просто относили домой, чтобы на остаток ночи положить на жесткую подстилку. Все было нормально день-два, но через несколько недель я начинал расстраиваться. Более всего меня огорчал евангелист, спящий на моей кровати.

Кроме того, евангелист лишал меня места за обеденным столом рядом с моим отцом. Пока шла евангелизация, я должен был есть за “вторым столом”, после взрослых, и доедать то, что осталось. И еще одно воспоминание о тех стародавних проповедниках — они ели за троих. Я каждый раз сильно опасался, хватит ли для меня еды.

Я мстил им, шаря по карманам проповедников, копался в их машинах, чтобы те не заводились, и бил лампочки в их евангелизационных палатках. Однажды я почувствовал, что сыт всем этим по горло. Тогда у нас остановился евангелист с очень большой .семьей. Как-то раз я схватил его ребенка, который был примерно моего возраста, и вылил целую банку меда на его волосы. Потом я вытер пол этой сладкой копной волос, приговаривая: “А теперь иди к своему папе и скажи, что я хочу, чтоб он убрался из этого города, да побыстрее”.

Вместо того чтобы немедленно покинуть город, евангелист призвал всех поститься и молиться за спасение бедного Лестера.

Всего за несколько недель до того самого утра, когда я молился, лежа на поле, я ненавидел проповедников. Теперь я был одним из них. И я не был уверен, что не ненавижу себя тоже.

Однако во время молитвы я почувствовал уверенность, что делаю работу, которую Господь назначил мне. Я слышал его тихий, спокойный голос в своем сердце: “Если ты будешь терпеливым, Я сделаю много чудесных вещей для тебя”. Я поднялся с земли, укрепленный решимостью проповедовать любой ценой.

Я понятия не имел, как готовиться к проповедям. Первые несколько вечеров я просто рассказывал о своем видении и исцелении. Люди устали слушать одно и то же, поэтому я начал рассказывать истории из Библии, которые запомнил, посещая воскресную школу. Я рассказывал истории о Давиде, блудном сыне и прочие. Я читал Библию целый день и потом, вечером, я просто вставал и пересказывал прочитанное. Я рос духовно день ото дня.

Вскоре я изобрел способ иллюстрировать свои проповеди с помощью переодетых прихожан, изображающих библейских персонажей. После этого количество приходящих на проповеди увеличилось.

На самом деле нам никогда не приходилось заботиться, будет ли достаточно народа па служениях. Люди были всегда. В тс времена у проповедников было мало конкурентов: пи телевизора, ни парков развлечений ничего такого еще не существовало. Евангелизационные собрания часто были единственным способом, развлечься, который бедные жители деревни могли себе позволить.

Библейские пророчества были одними из наиболее популярных евангелизационных тем в те тяжелые дни. Коммунизм только что победил в России, а президент Рузвельт недавно прошел инаугурацию на пост руководителя Национального Комитета Возрождения. Люди жаждали услышать о том или ином событии в свете библейских пророчеств. Я начал штудировать газеты параллельно с Библией и провозглашать весть о конце света.

Та первая евангелизация в здании школы продолжалась примерно шесть недель. Когда она кончилась, мы отвели восемьдесят семь взрослых прихожан к ручью и там их крестили погружением в воду. Не зная, что делать дальше с новообращенными, я просто покинул их. Они продолжали проводить собрания, поэтому я считал, что мои усилия основать церковь увенчались успехом.

После одной евангелизации я шел двадцать или тридцать миль, чтобы провести следующую, потом еще одну и так далее. Ко мне стали приходить приглашения проповедовать в церквях и школах. От одной сельской общины до другой я проложил путь через Миссисипи в Теннеси и Арканзас.

Молодой человек, с которым мы вместе начинали евангелизацию, женился на милой молодой девушке и осел в деревне. С тех пор я его не видел. Через год ко мне присоединилась моя сестра Леона. Она здорово помогла мне, играя на гитаре и исполняя песни.

Бог чудесным образом благословил нас в работе, и куда бы мы ни приходили, вся округа хотела услышать нас. После одной евангелизации два миссионера решили поехать в Африку. Много молодых людей почувствовали призвание благовествовать.

Было одно обстоятельство, которое сильно беспокоило меня в течение первых месяцев моего служения. Я не принял крещение Святым Духом. Я хорошо знал Библию, но не был знаком с благодатью. Первыми словами, которые я помню, были слова иных языков, которыми молилась моя мать. Живя рядом с верующими полного Евангелия всю свою жизнь, я думал, что крещение Святым Духом не является проблемой. Но со мной все было не так просто.

Иногда я выходил и проповедовал о Святом Духе, основываясь не на собственном опыте, а на Деяниях Апостолов. Я говорил другим, что они должны искать Его присутствия. Многие из них верили моим проповедям и получали крещение Святым Духом. Конечно, это вызывало некоторые противоречия. Одни из них заявляли: “Он не может проповедовать о Святом Духе. Он сам Его не имеет”. Другие кивали: “Вот человек, который проповедует одно, а живет по-другому”. Они были правы. Мой изъян был очевиден, и это вызывало критику окружающих.

В течение нескольких месяцев я отчаянно искал Духа Святого. Часто после служения я сам был готов выбежать к алтарю для принятия Духа. Это была бы самая сумасшедшая вещь, которую вы когда-либо видели. Я сомневаюсь, допустил ли бы какой-нибудь пастор подобный цирк в своей церкви.

После того как другие получали Духа Святого, я пытался подвести их к тому, что было нужно мне самому: помолиться о проповеднике. Они возлагали свои руки на меня и просили повторять: Аллилуйя или Слава, Слава, Слава!

В душе я бунтовал против этого метода. Я не хотел, чтобы Святой Дух сходил на меня как результат самовнушения, как результат доведения себя до состояния безумия. Я чувствовал, что это должно было произойти сверхъестественно — от Бога.

В день, когда я в конце концов принял Духа Святого, я проповедовал на переднем крыльце сельской школы недалеко от Файетвилл, Арканзас. В общине не было пастора, и я остался, поселившись у фермера-немца.

Я был смущен. После проповеди в тот вечер десять человек покаялись и семеро приняли Святого Духа. Спустившись вниз, к алтарю, я пытался найти остатки помазания, но тщетно.

Я вернулся в свою комнату и свалился на кровать, испытывая к себе отвращение. Глядя вверх на потолок, я пробормотал: “Я говорю о том, чего сам не имею. Что-то со мной не так?”

Тогда Бог обратился ко мне. “Ты думал, что можешь получать все, что ты хочешь, в любой момент”, — сказал Он мне. Я часто постился, чтобы получить Святого Духа. Я как-то заметил, что тот, кто постится, получает все, что захочет. Я пытался заслужить Святого Духа. Бог продолжал говорить к моему сердцу: “Так как ты не смог получить Святого Духа своим способом, Я дам его тебе в подарок”.

В тот момент я даже не молился о получении Святого Духа. Я просто лежал на кровати, опустошенный и огорченный. Внезапно слава Господа пришла в ту комнату. Я не испытывал таких переживаний раньше. Мне показалось, что Дух Святой двигался от угла комнаты, пока не коснулся кровати, моих ног и не наполнил меня. Когда это произошло, я начал молиться на небесном языке, который никогда не учил. Прежде мои собственные усилия получить Святого Духа закончились полным поражением. Теперь, без всяких стараний с моей стороны, Бог наполнил меня Своей благодатью. Я лег спать, радуясь своему новому молитвенному языку.

На следующее утро я объявил людям, у которых остановился, что принял крещение Духом.

Хозяйка дома ответила: ”Все уже знают”. Больше добавить было нечего.

Я остался верен своему призванию проповедника — может, даже излишне ревностно. Я не брал отпуск, даже не возвращался домой. Мои друзья приезжали навестить меня. Я проповедовал без остановки, заканчивая собрание в воскресенье вечером и начиная следующее собрание в понедельник утром где-то в другом месте.

Я всегда любил соревноваться. В школе я боксировал, боролся, играл в футбол, баскетбол, бейсбол, занимался любым доступным мне видом спорта. Я играл жестко. Я играл, чтобы победить. Я наслаждался этим. Даже после нескольких лет работы проповедником я все еще получал удовольствие от спорта, если мне выдавалась возможность им заняться. Я окунулся в работу проповедника с тем же рвением.

Мой стиль проповедей в те дни, как и положено проповеднику-подростку, был полон энтузиазма. Во время проповеди я подпрыгивал, бегал и громко кричал на неверующих, чтобы они покаялись. Голос становился хриплым, я весь покрывался потом. Вначале тридцатых, Юг был неспокойным местом. Я провел беспокойную жизнь перед моим обращением и теперь проповедовал в соответствии со своим стилем жизни и с тем, чему Бог научил меня раньше.

Несмотря на мои усердие и верность, служение тяготило меня. Я проповедовал, чтобы просто выжить — чтобы не умереть от туберкулеза. Меня тяготила моя доля проповедника. Как результат, я не всегда старался быть вежливым с людьми. Часто после громогласных проповедей с кафедры я заявлял: “Вы слышали мою проповедь. Ваше спасение не касается моих личных отношений с Богом. Он велел мне только проповедовать. Спасетесь вы или нет, это ваше дело”.

В один из вечеров я спросил у какой-то молодой женщины: “Вы хотите пойти на небо?” Она отрицательно покачала головой. В ярости от ее ответа я бросил ей в лицо: “Тогда вы отправитесь в ад”. Я повернулся и пошел к выходу. Обернувшись через плечо, я увидел ее лежащей на полу в обмороке.

После того как другие женщины привели ее в чувство, я подошел к ней и сказал: “В прошлый раз вы выглядели лучше. Что случилось?”

Она ответила: “Мне никто никогда не говорил, что я пойду в ад, тем более проповедники”.

Я сказал: “Леди, есть всего два места, где можно оказаться после смерти. Вы сказали, что не хотите быть в одном, значит, пойдете в другое”. Итак, я произвел обращение в тот вечер, несмотря на свою грубость.

В течение первых восемнадцати месяцев своего служения я чувствовал себя ужасно. Я чувствовал себя как граммофон, проигрывающий послания каждый вечер без сострадания, без переживания того, о чем я говорю. Но я знал, что Бог может работать над нами и исправлять нас, наполняя Собой, пока мы не станем способны служить Ему. Я с изумлением смотрю назад и вижу, как Бог использовал мое раннее служение, несмотря на мою грубость и пессимизм.

После примерно восемнадцати месяцев вынужденного проповедования — просто чтобы не умереть — Бог чудесным образом изменил весь ход моего служения и всей моей жизни.

Это произошло в одни незабываемый вечер. Бог дал мне второе видение. Это было второе и последнее видение в моей жизни.

Это случилось в маленькой церкви в деревушке в штате Теннеси. Я сидел рядом с кафедрой, за которой стоял юноша, размахивая руками и ведя общину в прославлении.

Внезапно я оказался вне церкви и людей. Я перестал слышать песню, которую они пели. Я увидел перед собой все народы мира. Люди были одеты в национальные одежды и были всех оттенков цвета: черного и коричневого, красного и белого. Я был глубоко впечатлен, какими они были красивыми, когда шли вниз по очень длинной и широкой дороге, ведущей вдаль от меня. Все выглядело очень реально. Я не понимал, что это видение, пока оно не закончилось, и я не оказался опять в маленьком здании церкви.

Я никогда не видел подобных костюмов раньше, но в духе я понял, каким народам они принадлежат.

В видении Бог поднял меня, чтобы я мог увидеть все неисчислимое множество людей. Он перенес меня далеко вниз по дороге, по которой шли люди. Она заканчивалась пропастью, и се конец возвышался над бездонным адом. Когда потрясающая бесконечная людская процессия подходила к концу дороги, люди падали в вечность. Подходя к краю, они замечали, что их ждет. Я видел их отчаянные, но тщетные попытки протолкаться назад сквозь толпу", напирающую сзади. Но огромный людской поток нес их вперед.

Бог открыл мои уши, чтобы слышать вопли погибших душ, падающих в ад. Бог подвел меня ближе. Мужчины и женщины всех национальностей пыряли в эту ужасающую пропасть, и я видел их искаженные ужасом липа. Их руки тщетно цеплялись за пустоту.

Я наблюдал за происходящим, застыв от изумления. Бог проговорил ко мне из хаоса: “Ты в ответе за тех, кто был потерян”.

“Нет, только не я. Господи, — попытался защититься я. — Я не знаю этих людей. Я никогда не был ни в Японии, ни в Китае, ни в Индии. Я не виноват”.

Бог ответил мне. Его голос был нежным, но твердым. “Когда Я скажу беззаконнику: „смертью умрешь!", а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих ”.

Это была самая короткая проповедь, которую я когда-либо слышал, — и самая пугающая. Она была произнесена самим Богом. Прошло немного времени, прежде чем я нашел это место в Библии (Иез. 3:18).

“О Господи, — сказал я. — Неужели Ты думаешь, что я в ответе за африканцев, идущих в ад, хотя я никогда не был в Африке?”

Бог не оставил никаких сомнений в моем разуме. Я был потрясен: каждый христианин ответствен за благовестие о Божьей благодати и спасении тем, кто о них никогда не слышал.

Внезапно видение исчезло. Меня била дрожь. Открыв глаза, я обнаружил, что все уже ушли и свет в комнате потушен. Я подумал, что люди приняли меня за молящегося. Они просто закончили собрание и разошлись. Мне было все равно. Я чувствовал на себе тяжелое бремя, и мое сердце раскалывалось пополам. Я разрыдался, моя душа выворачивалась наизнанку. Мне и раньше приходилось плакать, но я не думал, что человек может рыдать так. Я лег на деревянный пол и провел там всю ночь в агонии перед Господом.

“О Господи, умолял я Его, — прости меня, что я не любил самых последних и потерянных людей в этом мире”.

Я заключил договор с Богом, что буду двигаться вперед, как никакой другой человек никогда не делал. Я буду бороться, как никто другой, чтобы найти потерянных и принести к ним благую весть. С тон самой ночи я осознал, что весь мир является моим приходом.

Я ушел из того маленького здания в восемь часов утра. Я должен был руками поддерживать свои веки, так они опухли от плача. Я был новым человеком. В ту ночь что-то перевернулось в моей душе. Я чувствовал себя освященным, взятым Господом в удел для особенной цели.

Мои друзья заметили, что я стал проповедовать по-другому, мои слова обрели власть и вместе с тем нежность, которой в них раньше не было. Бог вложил в мое сердце сострадание и готовность помочь тем душам, которые не увядали, пока я проповедовал.

Всего через год после той незабываемой ночи (мне тогда было двадцать) я начал работу, которая потом привела меня к более чем ста народам на всех континентах Земли. Подошвы моих ботинок стучали по улицам более чем тысячи крупнейших городов мира. Я был свидетелем их нищеты, болезней и грехов. И где бы я ни был, я возвещал благословенную надежду на вечную жизнь через Иисуса Христа.

Но слава пока не являлась. Долгий и каменистый путь лежал впереди. Я не мог даже мечтать о тех приключениях веры и чудесах, которые Бог приготовил для меня. После этого божественного переживания у меня не было дороги назад. До конца моих дней я должен был двигаться вперед с этим видением.

Глава 3
В то самое время, когда Бог давал мне видение мира, отправлявшегося в преисподнюю, в столице Англии, Лондоне, молился один человек по имени Говард Картер. Оба этих события произошли 18 декабря 1931 года. Говарду Картеру было почти сорок лет, и он нес служение управляющего церквей Божьих Ассамблей Великобритании и Ирландии, а также был президентом Библейского колледжа Хэмпстеда. Когда он в тот вечер молился. Бог дал ему пророчество о помощнике в его труде на ниве Божьей. Слова этого пророчества произвели на него такое сильное впечатление, что он записал их:

“Я нашел для тебя спутника; Я призвал работника, который будет стоять рядом с тобой. Он принял Мой призыв, он ответил па пего и скоро присоединится к твоей работе, к которой Я призвал тебя. Я призвал его, хотя он не знает тебя. Он призван и избран, и присоединится к тебе. Смотри, вот, он придет издалека. Он придет, чтобы помочь тебе нести твое бремя, он станет опорой для тебя, и тебе будет приятно его служение, и ты будешь радоваться общению с ним.

Он придет в назначенное Мною время и не замедлит.

Он появится, когда ты не будешь ждать его, тогда, когда ты будешь выполнять Мою работу”.
На следующий день па собрании работников Библейского колледжа Говард Картер рассказал о полученном им пророчестве, а затем зачитал его.

Один из профессоров сказал: “Вы скоро женитесь. Бог приготовил для вас хорошенькую женщину из какой-то далекой страны”.

Говард Картер ответил: “Думаете? Позвольте мне еще раз прочитать несколько строк”. И он прочитал: “Смотри, вот, он придет издалека. Он придет, чтобы помочь тебе... он станет опорой для тебя”. Затем он добавил: “В пророчестве ни слова не говорится о женщине. Бог даст мне мужчину, с которым мы вместе будем путешествовать”.

Прошел 1932 год, прошел и следующий. Каждый день Говард Картер ждал себе помощника, но пророчество оставалось неисполненным. В 1931 году он получил приглашение выступить на конференции в Соединенных Штатах, в городке Эврика-Спрингс, штат Арканзас. Он ответил отказом, потому что считал такую дальнюю поездку пустой тратой времени. Но его письмо с отказом в оргкомитет еще не дошло (в те дни не было трансатлантической авиапочты), и в результате он получил телеграмму с просьбой сообщить о своем согласии. Слова телеграммы убедили Картера в том, что по воле Божьей ему нужно ехать на конференцию. В ответ он послал телеграмму: “Не обращайте внимания письмо приеду конференцию”.

Секретарь мистера Картера но миссионерским делам в Лондоне предложила ему после поездки в Штаты навестить миссионеров своей деноминации на Дальнем Востоке, после чего возвратиться домой. Рассудив, что миссионеров действительно следует навестить, Картер решил искать Божьего водительства в этом вопросе. Он взял ключи от церкви, находившейся недалеко от Библейской школы, заперся в здании и провел несколько часов с Богом в молитве и посте. Бог дал ему духовное водительство, которого он искал, в форме еще одного пророчества:

Отправляйся в это путешествие и приготовься к пути, потому что Я посылаю тебя туда, и Я пойду с тобой. Ты искал Меня, и хорошо сделал, потому что твой поиск есть твоя мудрость, и ты показал знание пути. Я дам тебе благодать, чтобы пройти этот путь. Ты скажешь там Мои слова, и Я поведу тебя, и ты исполнишь Мою волю.

Ты посетишь те места, где трудятся Мои служители, и ты утешишь Мой народ, соберешь Моих избранных вместе, ибо Я посылаю тебя. Пусть никто не говорит: "Он пошлет тебя", ибо Я уже посылаю тебя, говорит Господь, и Я обеспечу тебя всем необходимым. Я посылаю тебя к народам, в страны, где трудятся Мои служители. Ты утешишь Мой парод и поддержишь тех, кто трудится для Меня. В темных местах ты будешь говорить и в трудных местах окажешь им помощь, потому что Я с тобой”.

Вдохновленный этими словами, Говард Картер в начале июня отплыл в Нью-Йорк. Сначала оп проповедовал на собрании в Санта-Розе, штат Калифорния, а затем отправился в Эврика-Спрингс, штат Арканзас.

Тем временем я продолжал свое служение молодого евангелиста, а внутри меня горело страстное стремление к международному евангелизму. Я с нетерпением ждал, когда Бог откроет для меня дверь к исполнению полученного видения. Я так сильно хотел проповедовать языческим народам, что не знал, что с этим делать. Я проповедовал американцам, а видел перед собой китайцев. В других случаях во время проповеди вдруг все присутствующие становились чернокожими, словно я оказался в Африке. Я стоял перед людьми, а по моим щекам струились слезы, потому что я плакал из-за язычников. Но ни один миссионерский совет не хотел посылать молодого евангелиста миссионером за границу.

Во время собраний пробуждения в штате Оклахома меня охватило желание отправиться на конференцию в Эврика-Спрингс. Однажды вечером я проповедовал, и Бог положил мне на сердце прекратить собрания пробуждения и отправиться в Эврика-Спрингс. Я ничего не знал о Говарде Картере или о конференции и все же был уверен, что правильно понял Божье водительство. В тот же вечер я пришел в церковь и сказал пастору, что прекращаю собрания.

Он рассердился: “С вами, молодыми проповедниками, беды не оберешься. Вы совершенно не уважаете старших. Вы не делаете, что вам велят. Ты обещал провести собрания, и ты должен провести собрания”.

Я объяснил ему, что хотел бы закончить собрания пробуждения, но мне нужно ехать. Он так ничего и не понял. На следующий день мы с Леоной выехали из Оклахомы и поехали в Эврика-Спрингс.

Добравшись до места проведения конференции, мы вошли в большой холл как раз вовремя, чтобы услышать проповедь Говарда Картера о дарах Святого Духа. Во время Первой мировой войны Говард Картер отказался от несения военной службы по религиозным убеждениям, и за это его посадили в тюрьму. Именно там Бог открыл ему феноменальные истины о дарах Святого Духа. Сегодня весь харизматический мир следует его учению о дарах. Каждая книга, написанная на эту тему, носит на себе следы влияния Говарда Картера. До того дня я никогда не слышал учения о дарах и был поражен тем, что услышал.

После окончания проповеди я подошел к Говарду Картеру. чтобы пожать ему руку и представиться. Затем, через какую-то минуту молчания, я вдруг начал произносить очень странные слова, значения которых сам не понимал. Я говорил то, что мне самому казалось глупостью, затем внезапно остановился и стал извиняться: “Простите, сэр. Обычно я так не разговариваю с людьми”.

“Знаю, — ответил он, улыбаясь. Затем добавил: — Пройдемте со мной в мой номер, и я объясню, почему вы сказали мне все это”.

Много лет спустя в журнале “Всемирная Жатва” появилась статья, в которой Говард Картер поведал об этой первой встрече со мной на тротуаре, рядом со зданием, где проходила конференция. Он писал: “То, что он сказал, взволновало меня. Он произносил те самые слова, которые Бог дал мне в Лондоне во время молитвы... Когда я услышал из его уст слова Божьего послания, я тут же понял, что происходит чудо. Я был взволнован, однако, позвольте добавить, мое волнение было сдержанным, и я ничем не выдал своих эмоций. Но все это, естественно, привело меня в изумление, и я сказал про себя, что, вне всякого сомнения, это тот самый человек, о котором Бог говорил мне еще в 1931 году”.

Когда мистер Картер привел меня в номер, то вынул из чемодана свой блокнот с пророчествами и прочитал мне слова, которые только что слетели с моих уст. Тогда я узнал, что исполнилось пророчество, которое Бог дал ему в Лондоне за несколько лет до нашей встречи. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: “Ты и есть обещанный мне Богом помощник”.

Затем он стал объяснять мне свою позицию в финансовом вопросе. С самого начала своего служения Говард Картер никогда не просил платы за проповедь. Он никогда и никому, кроме Господа, не говорил о своих личных нуждах. Он ясно дал мне понять, что если я буду путешествовать вместе с ним, то мне придется путешествовать по вере. Каждый из нас сам будет оплачивать свои расходы. В удовлетворении наших нужд мы будем всецело полагаться на Бога, Который будет действовать через Своих людей, но сами мы никогда не должны просить и даже намекать о своих потребностях. Я с радостью принял эти условия, потому что Бог учил и меня жить именно таким образом. Мы знали, что нам обоим нужно оговорить все условия, прежде чем начать совместную работу.

Я тут же уехал в Мобиле, штат Алабама, где в то время жили мои родители, чтобы оставить там сестру и запланировать дальнейшие поездки. Там я продал свою машину и получил заграничный паспорт, а затем сел на поезд, идущий в Калифорнию. Моя семья сильно расстроилась. Отец и раньше предполагал, что я сошел с ума, так безрассудно начав свое служение, но теперь, когда я собрался объехать весь мир с проповедью Евангелия, он точно знал, что я сумасшедший.
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:09

Когда я прибыл в Лос-Анджелес, Говард Картер уже успел уехать из Америки. В Храме Всфиль, где он проводил собрания, мне сказали, куда он уехал. Доктор Тэрпбулл, пастор Храма Вефиль, сказал, что мистер Картер, должно быть, уехал в Японию. Другой пастор считал, что он отправился в Китай, а третий был уверен, что Картер находится на пути в Индию. Я не имел ни малейшего представления, где Картер, но был уверен, что Бог направляет меня вслед за ним, а потому я поехал в Сан-Франциско и купил билет на пароход в Китай. (Позже я узнал, что мистер Картер написал мне письмо об изменении своих планов и попросил меня отплыть в Австралию. Но я не получил это письмо).

В тот вечер я чувствовал какое-то беспокойство. Я стал молиться: “Я не знаю, где он, Господи. Куда мне ехать?” Пока я молился, я почувствовал сильнейшее побуждение от Бога купить билет на край света, в нижнюю часть мира. Но мой багаж уже был на борту парохода, направлявшегося в Гонконг. Я уже договорился о воскресных выступлениях на пароходе и должен был отплыть всего через два дня.

Что я мог сделать? Я потратил почти все свои деньги, вырученные от продажи машины, на билет в Китай. В соответствии со своими правилами пароходная компания не возвращала деньги за сданные билеты. Я сидел на центральной площади Сан-Франциско и просил Бога помочь мне. Затем я пошел в офис компании, в которой купил билет, и объяснил создавшуюся ситуацию. Человек за окошечком сказал, что ничем не может помочь. “Такого рода вопросы решаются в нашем чикагском офисе”, — объяснил он мне.

“Но, сэр, - сказал я ему, деньга мне нужны сегодня”.

Он сердито посмотрел на меня: “Да, но я мог бы продать ваше место десятки раз, если бы знал, что вы передумали ехать”.

Однако благодаря моей настойчивости, он наконец согласился замолвить за меня словечко перед менеджером. Скоро он вернулся с моими деньгами. Я закричал: “Аллилуйя!” и тут же купил билет в нижнюю часть света.

Через два дня я поднимался по трапу парохода, направлявшегося в Австралию. Меня провожал доктор Крейг, основатель храма Благовестия и Библейского института в Сан-Франциско, вместе со своими студентами. Когда огромное судно медленно отчалило от берега, мне показалось, что я отрываюсь от мира, который хорошо знал. Когда мы проходили мимо знаменитой тюрьмы Алькатрас и через Золотые ворота, стояла великолепная ночь, а над нами раскинулся звездный Божий мир. Меня не посылали ни церковь, ни миссионерское общество. Передо мной лежала целая жизнь неизведанных пока приключений. У меня в душе горел призыв Божий, в сердце хранилось видение, а в кармане оставалось последних двенадцать долларов. Но мне нечего было бояться.

Глава 4
Через три педели после отплытия из порта Сан-Франциско с остановками на Гаити и Раротонге наш корабль остановился на тридцать шесть часов в Веллингтоне, Новая Зеландия. Я не знал, что в тот момент Говард Картер находился неподалеку, в горах, где учил на семинаре служителей.

Накануне во время молитвы Говард Картер спросил Бога: “Где тот молодой человек, который должен был встретиться со мной в Калифорнии, но так и не появился? Я потерял его”.

Господь ответил ему, что я был на борту корабля, который направлялся в порт Веллингтона. Тогда Картер написал мне записку, где говорилось: “Отправляйся в Австралию и служи там, пока я не приеду. Из Сиднея мы уедем вместе”.

Мистер Картер спросил служителей, съехавшихся на семинар: “Кто из вас служит пастором в Веллингтоне?” В ответ на это встал крупный и высокий британец.

Мистер Картер попросил его: “Пожалуйста, съездите домой. Завтра из Америки сюда приедет мой друг, и мне бы хотелось, чтобы вы передали ему эту записку”.

На следующее утро в восемь часов я сошел с корабля и стал искать в городе полноевангельскую церковь. К одиннадцати часам я уже знал, что в городе имеются баптистская, методистская, англиканская и пресвитерианская церкви, а также церковь Армии спасения. Однако я не встретил никого, кто мог мне что-нибудь сообщить о полноеваигельской церкви в этом городе. Наконец я остановил па улице прохожего и спросил его: “Есть ли в этом городе церковь, где люди постоянно восклицают "аллилуйя" и„слава Богу"?”

Он ответил: “Да, пожалуй, я знаю такую церковь”, — и показал по направлению к железной дороге и вверх по холму. Я последовал его указаниям и вскоре нашел маленькую церковь Божьих Ассамблей, рядом с которой стоял небольшой домик пастора. На мой стук дверь открыл огромного роста человек, который вопросительно посмотрел па меня сверху вниз (тогда я весил совсем немного).

Я стал объясняться:

— Вы не знаете меня, но...

— Я вас знаю, — перебил меня человек, — вы — Лестер Самралл.

Я чуть не потерял сознание.

— Но я никому не писал в этой стране. Откуда вы знаете, кто я такой?

— Говард Картер сказал мне, что вы должны приехать.

Только что я чуть не упал в обморок, а теперь готов был бежать, куда глаза глядят. Этот Говард Картер был таким духовным, что буквально превращался в мистическую фигуру. Теперь я уже не был уверен, что хочу находиться рядом с таким человеком. Я поблагодарил пастора и, поговорив с ним немного, вернулся к себе на корабль. На следующий день я отплыл в Австралию.

Через два дня, проснувшись, я увидел через иллюминатор мерцающие огни Богом благословенного Сиднея. Залив у причала был усыпан маленькими островками, и на каждом сверкали огни, предупреждая прибывающие суда о своем существовании.

Как только мы вошли в гавань, к нам на корабль на моторной лодке прибыли лоцман, врач и таможенные офицеры. Всем пассажирам выдали бланки таможенных деклараций. Мы должны были ответить на вопросы о национальности, роде занятий и т.д. Там также имелся вопрос о том, сколько наличных денег имеет каждый прибывший. Под этим вопросом я прочитал пояснение: “Если иностранный гражданин имеет намерение остаться в Австралии па три месяца, у него должно быть не менее двухсот фунтов”.

Двести фунтов! Двенадцать долларов в моем кармане соответствовали сумме менее трех английских фунтов. Я не стал отвечать на этот вопрос и подошел к таможенному офицеру.

Прямо передо мной в очереди стоял молодой американец, и я невольно услышал, о чем беседовали с ним офицеры.

Семьдесят пять долларов! — возмущенно повторил один офицер.

— Да, сэр, это все, что у меня есть.

— Нам в Австралии не нужны попрошайки, нам нужны туристы с деньгами.

— Простите, сэр. Это все, что у меня есть.

— В таком случае дайте мне ваш паспорт и билет, - потребовал офицер. — На следующем же корабле мы отправим вас обратно в Америку.

Настала моя очередь сдать офицеру свою декларацию. Я молча наблюдал, как он читал этот документ.

— Вы американец?

— Да, сэр, свободнорожденный.

— Служитель?

— Да, я христианин.

— Послушайте, вы не ответили на один вопрос. — И, взяв в руку перо, он сказал: — Я сам заполню. Сколько у вас при себе денег?

— Совсем немного, — промямлил я.

Офицер взглянул вверх и нетерпеливо сказал:

Я задал конкретный вопрос. Сколько у вас при себе денег?

— Ну, — сказал я, — действительно совсем немного.

Затем, улыбнувшись как можно более радостной улыбкой, какую только можно было изобразить в таких обстоятельствах, я мягко добавил:

— В настоящее время мои сбережения достаточно скудные, сэр.

— Откуда вы приехали?

Тут на меня сошло помазание, и я сказал:

— Я совершаю кругосветное путешествие с благовестием Евангелия в адрес тех, кто никогда не принимал Христа как своего Спасителя. После вас я поеду на Яву. в Сингапур, Китай, Маньчжурию, Корею, Японию, и я знаю, что Господь усмотрит обеспечение каждой моей нужды.

После этого офицер отправился на розыски своего начальника. Я же стоял и молча молился.

Когда к нам подошел начальник, он повторил те же вопросы, и я опять ответил то же. Затем я замолчал, а он, молча, и внимательно посмотрел на меня, после чего просто сказал: “Мы позволим вам остаться”.

На следующий день в полдень я встретился с мистером Гринвудом, пастором храма Ричмонда в Мельбурне. Он пригласил меня проповедовать в своей церкви в течение нескольких дней. Христиане Мельбурна тепло приняли меня, но за служение мне никто не заплатил. В день моей последней проповеди пастор Грннвуд сказал: “Должно быть, здорово быть богатым американцем, как вы”.

“Да, — согласился я, — должно быть, здорово”. В соответствии с нашей договоренностью с мистером Картером я и вида не подал, что нуждался в деньгах.

Вернувшись в ту ночь в свою комнату, я долго плакал. На следующий день мне нужно было отправляться в Бендиго, который находился примерно в сотне миль от Мельбурна, но у меня не было денег на билет. Я просил, чтобы Бог усмотрел для меня появление именно пяти фунтов. После чего первый же человек, которого я увидел, рассказал мне, что он молился вместе с женой, и во время молитвы они оба почувствовали сильнейшее побуждение сделать мне подарок. С этими словами он вытащил из кармана заклеенный белый конверт и вручил его мне. Вернувшись в комнату, я вскрыл пакет и со слезами благодарности увидел в нем пять новеньких, хрустящих однофунтовых банкнот.

После того как я проповедовал в нескольких полноевангельских церквях, мне бросили вызов. Пасторы сказали мне следующее: “Когда вы, евангелисты, приезжаете из Америки, вы все время стараетесь проповедовать в крупных церквях. Почему бы тебе не взяться за основание новых церквей?”

На счастье, они обратились к тому, кто умел это делать.

Я арендовал палатку, назвал ее “Брезентовой скинией” и установил в Брисбене, столице Квинсленда. С первого же вечера люди стали каяться, как в старые добрые времена. То, что у меня получалось в Арканзасе, Миссисипи и Теннесси, получилось и здесь, “на краю света”.

Но здесь, в Брисбене, нам сильно мешало то, чего не было в Соединенных Штатах, — оппозиция со стороны коммунистов. Они приходили к палатке почти каждый вечер и мешали нам. Если я проповедовал о положении в мире, особенно в России, они впадали в ярость. Однажды вечером они попытались сорвать собрание, и тогда я обратился к аудитории: “Если вы начинаете говорить о дьяволе, его дети начинают злиться”. В тот вечер они перестали мешать нам и разошлись по домам.

В тот крусейд в Брисбене произошло несколько чудесных исцелений. Однажды вперед для молитвы вышла молодая женщина. Раковая опухоль выела ее нос изнутри наружу до самых ноздрей. Когда она сняла марлевую повязку с лица, на нее было страшно смотреть. Она сообщила, что ей предстоит операция.

В ответ на это я сказал: “Пусть Великий Хирург сделает эту операцию. Для этого Ему не нужен скальпель”. Мы помолились за неё, и через несколько вечеров она опять вернулась, чтобы засвидетельствовать чудесное исцеление.

Наша палатка стояла рядом с закусочной, и однажды вечером мне пришлось самому выбросить из палатки двух пьяных мужчин, которые мешали проводить служение. Они сидели на задних рядах и насмехались надо мной, Богом, Америкой и всем остальным. Я взял одного за шиворот и за пояс и выкинул его из палатки, после чего приказал им не появляться до тех пор, пока не протрезвеют.

Однажды вечером ближе к завершению полуторамесячного крусейда наше служение было прервано молодым человеком, который вышел на платформу. Его лицо было бледным, и он, казалось, был в отчаянии. Сначала я подумал, что он собирается драться, но затем увидел, что, но его лицу катились слезы. Тогда я понял, что он испытывает глубокое покаяние. Молодой человек упал на колени и молился до тех пор, пока Божий мир не стер с его лица выражение душевной муки. Я попросил его поделиться тем, что Бог сделал с его сердцем. “Вчера вечером, — сказал он, — я был так зол на весь мир, что готов был спалить эту палатку, по сила, которую я не испытывал раньше, удержала меня от этого. Слава Богу, теперь я спасен!”

В конце шестой недели, когда мы разбирали палатку, у нас набралось около трехсот новообращенных. В поисках пастора для новой церкви пришлось обратиться в Англию, и таким образом в Брисбене был зажжен полноевангельский светильник. Теперь это большая и процветающая церковь.

В тот год я встретил Рождество с пастором Данканом из Юбилейной скинии в Сиднее. В течение следующих нескольких дней мы проводили собрания, на которые Бог щедро изливал Свои благословения, а в канун Нового года мы организовали всенощное служение.

В 10.30 утра первого дня нового, 1935 года я с волнением наблюдал за тем, как красивый белый корабль “Марапоза” грациозно вошел в гавань Сиднея и причалил у берега.

С надеждой в сердце я выискивал в толпе прибывших пассажиров Говарда Картера, но безуспешно. А затем в таможне я столкнулся с братом Картером лицом к лицу. Увидев его, я закричал от радости и крепко обнял его. Прошло уже пять месяцев с тех пор, как Господь чудесным образом свел нас, после чего мы разошлись. За несколько лет, что мы провели с Говардом Картером вместе, ему суждено было стать для меня самым близким человеком, ближе, чем родной отец. Он оказал на мою жизнь намного более сильное влияние, чем любой другой человек на земле, кроме моей матери.

Мы продолжали наше служение то вместе, то врозь на австралийском материке, там, где Бог открывал для нас двери. Вершиной нашего служения в Австралии, пожалуй. явилось основание в Квинсленде Библейской школы, которая стала готовить молодых австралийцев к служению. В школу были приглашены хорошие преподаватели, а из Англии приехал мистер Уиггиис, чтобы возглавить работу этого учебного заведения.

9 марта, в 9.30 вечера, нага корабль “Морелла” медленно отошел от пристани. Мыс Говардом Картером стояли на палубе, а наши братья и сестры на берегу пели “Бог будет с вами до нашей встречи”. Мы шли на Яву, до которой было пятнадцать дней ходу.

“Морелла” пришвартовалась у причала восточно-индийского порта Сурабаи, где началось наше знакомство с Востоком. За два последующих месяца мы объездили вдоль и поперек этот остров размером с Англию. Говорят, это самая густонаселенная часть планеты.

Нас встретили мистер и миссис Ван Абконде, ставшие нашими хозяевами на этом знойном и влажном острове, где стоит вечное лето.

Вечером наган друзья повели нас на наше первое собрание на острове. Прибыв на место, мы увидели большое здание из бетона, рассчитанное на тысячу двести мест. В зале находилось не менее двух тысяч человек, многие из которых толпились в проходах между рядами и стояли вдоль стен. Когда мы вошли, яванский хор пел песню прославления. Из всей этой песни мы поняли одно-единственное слово — “аллилуйя”. Сначала брат Картер говорил через переводчика, затем с евангельской вестью попросили выступить меня. Когда я встал перед этой космополитической аудиторией, я увидел малазийцев, яванцев, голландцев, китайцев и англичан. К моему удивлению, многие лица мне казались знакомыми, словно я видел этих людей раньше. Но я только что прибыл в эту страну, покрыв много миль, чтобы добраться до этих задворков мира. Я подумал: “Они никогда не покидали своей родины, а я никогда не приезжал сюда раньше”. И вдруг я понял, что воочию вижу свое видение! Я всех их видел раньше в видении!

Никогда прежде я так не проповедовал. Никогда прежде я не изливал перед аудиторией все свое сердце. Это были те самые люди, к которым Бог послал меня. Я призвал присутствующих к покаянию, и вперед вышло большое количество неспасенных. И в тот момент, когда представители разных национальностей склонили колени перед алтарем, молясь единому Богу, перед моим мысленным взором возник голгофский крест.

После Сурабаи мы цроповедовали в Блабоке, Семаранге, Соло, Мадиуне, Кедирн, Проболннго, Маланге, Джокьякарте и других городах. Нас принимали очень тепло. Во многих городах к нам приходило столько народа, что мы вынуждены были проводить собрания в масонских храмах или театральных залах. Нашей самой большой проблемой было вавилонское проклятье, языковой барьер. Наш переводчик, голландец, не всегда понимал английские идиомы. Иногда он переспрашивал: “Что вы сказали, брат, что вы сказали?” Но, несмотря на все трудности. Божье слово не осталось тщетным и не вернулось к Нему неисполнившимся. Мы вытащили на берег сети Евангелия с богатой добычей, пойманной в огромном океане дуга.

Ява во многом предстала перед нами землей контрастов. Яванский султан пригласил пас в великолепный дворец, занимавший площадь в одну квадратную милю. Имя султана. Лманггку Бувано, значит “тот, кто держит на своих коленях ось мира”. Мы выехали из его разукрашенного “города в городе” в Джокьякарте и ехали двести миль на машине до тех пор, пока дорога не кончилась. Затем целый день мы шли пешком до горного района, пока не пришли в глухую деревушку Гамбанг Валла, находившуюся за много миль от цивилизации. Там. в бамбуковой скинии с земляным полом, мы проповедовали улыбающимся жителям с коричневыми лицами. Наши проповеди переводили с английского языка на голландский, а затем на яванский.

Там за нас захотела помолиться слепая женщина, самая старая в деревне. И как она молилась, эта старая крестьянка! Ее голова почти касалась пола, по она, казалось, воспарила к самым небесам. Наш переводчик не мог переводить, потому что рыдания душили его, но он все же сумел сказать, что женщина просила Бога обильно благословить наш визит в их селение. Такая молитва стоила двухдневного пути пешком по горным дорогам.

После того как мы исколесили весь остров, проделав путь длиной в три тысячи миль и проповедуя каждый день, мы отправились в азиатский уголок под названием Сингапур. В этом островном городе мы пробыли всего два вечера, но за это время стали свидетелями спасения многих душ на собраниях в миссионерском здании.

После Сингапура мы погрузились на борт “Турукуна Мару” и через Южно-Китайское море прибыли в колонию Великобритании Гонконг. К нашему удивлению, в Гонконге нас встретили два бывших студента из Библейского колледжа брата Картера, служившие теперь миссионерами в провинции Юньнань.

Десять дней пребывания в Гонконге были расписаны по минутам, и каждый день было по три собрания. На первом собрании в девять часов утра брат Картер проводил библейские занятия для англоязычных миссионеров. Общие собрания начинались в одиннадцать часов, а евангелизацию мы проводили вечером. На каждом собрании люди каялись, а больные исцелялись. В последний наш незабываемый вечер служение закончилось крещением большого количества людей.

Из Гонконга мы хотели отправиться за три тысячи миль к границе Бирмы и Тибета, но денег на эту поездку не хватало. Накануне, когда мы должны были купить билеты, местная церковь дала нам совершенно неожиданное пожертвование любви — целых двести шестьдесят долларов. Кроме того, китайские христиане принесли нам на дорогу консервированные продукты. Позже эти подарки помогли нам выжить.

После неспокойного путешествия через Тонкинский залив на крохотном пароходике мы вошли в грязную бухту у Хайфона во французском Индокитае. На следующее утро мы пересели на маленький горный поезд и через три дня оказались в провинции Юньнань, самой отдаленной части Китая.

Поскольку ехать по высокогорной дороге было опасно, по ночам поезд стоял. После того как мы пересекли границу и оказались на территории внутреннего Китая, я увидел самое удивительное воплощение инженерной мысли в мире. Впервые в жизни я почувствовал себя плохо, когда поезд, раскачиваясь из стороны в сторону, проходил через триста извилистых тоннелей, прорезавших скалистые массивы в китайских горах. Повороты были такие крутые, что, высунувшись из окна своего купе, мы могли видеть последние вагоны своего поезда, ныряющие в тоннель, из которого только что выехали первые вагоны. После каждого тоннели вагоны были заполнены дымом и черной сажей, поскольку из-за жары окна невозможно было закрыть и на них не было занавесок.

На третий день в пять часов наш поезд наконец остановился на станции в Куньмине, столичном городе великой провинции Юньнань на Юго-Западе Китая.

На рикше мы въехали в город через огромные ворота в крепостной стене, которые охранялись солдатами с ружьями в руках. В великом изумлении мы смотрели на гигантские иероглифы и рельефные изображения на великолепных архитектурных памятниках этого старого города.

Наше знакомство со зверскими обычаями в Китае произошло через десять минут после прибытия в столицу. Мы проходили мимо группы мужчин, которые забивали человека камнями до смерти. Он кричал и стонал, в то время как большие камни ломали и крушили его тело. Толпа смотрела на него и смеялась. Кто-то объяснил, что этот человек был вором.

В этом городе мы пробыли два дня. По утрам мы встречались с миссионерами, которые собирались со всей провинции для общения и духовного обновления. По вечерам перед большим зданием миссии один миссионер трубил в трубу, и через пять-десять минут большой зал заполнялся китайцами. Посреди зала стояла деревянная перегородка, отделявшая во время поклонения мужчин от женщин.

После пения гимнов и молитвы начиналась проповедь. Люди внимательно слушали минут пять, затем две трети собравшихся в панике покидали собрание, оставляя выступающего за кафедрой в полной растерянности. Мы с мистером Картером разработали сильнодействующую тактику для того, чтобы удержать присутствующих на месте во время проповеди, но даже это временами не помогало.

Находясь в Куньмине, мы почувствовали побуждение посетить миссионерские станции, находившиеся в глубинке. Британские и американские консульства советовали не ездить туда, поскольку дороги контролировались грабителями и коммунистами. Любая из этих групп была бы рада захватить нас в качестве заложников, чтобы потом потребовать за нас выкуп. Или же нам могли отрубить головы, как это сделали несколько раньше с Джоном и Бетти Стэм. В это время где-то в том же районе бандиты прятали похищенного заложника, некоего мистера Боссхардта из Китайской внутренней миссии.

Кроме того, миссионеры говорили, что в стране наступил период ливней и без особой необходимости не следовало пускаться в дальний путь, так как дожди за короткий срок размывали все дороги и даже могли смыть цельте деревни.

И все же мы чувствовали сильное желание поехать туда. Итак, мы выехали через мокрые ворота Куньмина, ведя за собой караваи из пятнадцати запряженных мулов, и на долгие девять недель попрощались с последними признаками цивилизации. В Британском консульстве нам дали вооруженного солдата для охраны. Наш путь лежал к границам Тибета и Бирмы.

Выйдя за пределы города, по узкой и скользкой скалистой тропинке мы пошли рядом с мулами (моего звали Генри). Мы проходили мимо глубоких пропастей между скалами, над узкими обрывами с головокружительной глубиной, пробираясь вглубь “китайской Швейцарии”.

Почти в каждой глинобитной китайской деревушке на нашем пути мы имели драгоценное общение с миссионерами из самых разных стран — Германии, Голландии, Скандинавии, Австралии и так далее. В этих глухих уголках земли все границы между деноминациями и национальностями были совершенно стерты. Во всех поселениях и церквях нам оказывали теплый прием.

Когда позже друзья спрашивали нас, что значит проповедовать местным жителям в глухих районах Китая, я обычно отвечал, что наши проповеди обладали тремя качествами, оказывавшими сильное воздействие на слушателей, — они были трогательными, успокаивающими и удовлетворяющими. Трогательными, потому что, как только мы начинали проповедовать, люди трогались в путь к дверям на выход. Успокаивающими, потому что те, кто оставался в собрании, быстро успокаивались и засыпали на месте. И, наконец, удовлетворяющими, потому что аудитория была настолько довольна услышанным, что мы никогда не видели одних и тех же людей дважды.

Как-то утром наш караван неторопливо выехал из деревни, где мы остановились на ночь с другими пятью или шестью караванами. Я сидел на медленно ступавшем по тропинке Генри и читал “Ридерз Дайджест”. Прошло, наверное, около часа, когда я вдруг понял, что остался один. Нигде на тропинке я не видел ни одного европейца. Я смотрел на китайцев, но никого из них не узнавал. Они смеялись, глядя на мое удивленное лицо. Я проехал еще около часа, не теряя надежды увидеть знакомые лица. Затем мне пришло в голову, что я повернул не на ту дорогу. Вот так я заблудился в тысяче с половиной миль от Гонконга. Я не знал ни слова по-китайски, а в карманах у меня не было ни пенни.

Теперь и Генри почувствовал, что мы заблудились. Он закинул голову назад и начал реветь. Это было действительно страшно! Обычно Генри шел со скоростью три мили в час, но теперь он бросился бежать во всю прыть. Я трясся у него на спине, крепко вцепившись в поводья, чтобы не свалиться, и кричал: “Тпру, Генри, тпру!” Но он был китайским мулом и не понимал моих приказов. Скоро мы потеряли и этот караван.

Огибая очередной поворот на горной тропинке, я горячо молился: “Господь, пожалуйста, укажи нам путь”. Скоро нам встретилась развилка, и, коротко помолившись, я повернул налево.

Через пятнадцать минут нам встретился китаец, который стал что-то говорить на своем языке. Я показывал ему знаками, что ничего не понимаю. Тогда он схватил Генри за голову, развернул его обратно и крепко поддал ему под зад. Я опять крепко ухватился за Генри, потому что тот рванул с места галопом. Через час на другой стороне горы мы наткнулись на свой караван, который остановился на привал. Никто не мог понять, как все это могло произойти с нами.

В моем дневнике за 31 июля имеется такая запись: “Сегодня мы заночевали в амбаре, в котором хранится запас опиумного мака. Это семена для посева на будущий год”. Мы видели многих людей, начиная с пятилетних и кончая стариками, которые курили этот дурманящий мак, делавший людей недееспособными и лишавший их последних сил.

Почти через месяц пути из Куньмина мы наконец прибыли в Чунцин. Этот район относился к Тибету, пока китайцы не передвинули границу еще дальше в горы. Когда я впервые увидел тибетцев с их квадратными челюстями, у меня появилось жуткое ощущение, что я видел этих людей раньше. Потом я понял, что видел их в том же видении мира, отправлявшегося в преисподнюю. С великим состраданием я стал делиться с ними радостной вестью об Иисусе Христе.

Из Чунцина мы повернули на юго-запад и стали взбираться по крутым склонам высоких и диких гор, поднимавшихся до тринадцати с половиной тысяч футов над уровнем моря. Через два дня мы приехали в Бэньси. Там мы встретились с людьми из племени лису недалеко от Бирмы. Это были простые и неразвитые люди с резкими чертами лица, одетые в домотканую одежду. С этими людьми произошло много чудес. Они сотнями приходили ко Христу. Еще только подходя к церкви, они начинали издалека приветствовать вас, а когда подходили поближе, можно было услышать их приветственные возгласы с пожеланием мира. Их голоса эхом отдавались в горах. Мне это очень нравилось!

В четырех днях пути к югу от Бэньси за бесконечной грядой гор лежал поселок Ляоюань. С вершины высокой горы мы могли видеть прекрасную тропическую страну Бирму. Мы попали туда в период дождей, и все дороги размыло, поэтому мы наняли специального проводника, чтобы пересечь эту местность. Нам нужно было перейти вброд опасные горные речки, и в пути нам пришлось дважды ремонтировать дорогу для мулов. В тех местах, где узкая тропа прерывалась глубоким ущельем, мы разрушали скальную породу, чтобы расчистить проход для животных.

Я приведу в качестве примера только один эпизод, чтобы вы могли представить обыденные обстоятельства нашего путешествия. Однажды в полдень мы остановились в маленькой деревушке и зашли перекусить в “кафе”. В помещении было так накурено, что трудно было дышать, и щипало в глазах. Поверхность стола была покрыта слоем пищевых остатков, сажи, жира, пролитой еды и т.п.; немного в стороне мы увидели повара. Он был совершенно голый, прикрытый только набедренной повязкой. Оп стоял у кирпичной печи без трубы, на плите стоял большой железный котел, в котором готовилась еда. С одной стороны от нас на земляном полу лежала собака, а с другой свинья.

Мы обратили внимание на то, что голова повара была повязана тряпкой. Этой же тряпкой он вытирал сковороду. Тут ему под ноги попалась собака, и он ударил ее этой тряпкой, а затем закинул тряпку себе на плечо. Позже он взял эту тряпку и вытер ею пот, ручьем стекавший со лба. Пока наш обед готовился, он подошел к двери подышать свежим воздухом и там использовал ту же тряпку, но уже в качестве носового платка. Когда обед был готов, он достал чашки, вытер их все той же тряпкой и положил нам в чашки еду. Да, мы съели все. Мы действительно были голодны!

Бывали моменты, когда наша жизнь могла оборваться в любую секунду. Однажды нам пришлось обедать в помещении, где только что убили двух человек. Наша охрана была сильно напугана этим зрелищем, поэтому мы отпустили ее и закончили свое путешествие уже без нее. Мы проезжали места, где некогда цветущие города были сожжены коммунистами дотла и где погибло много людей. Случалось, что пас просили переждать какое-то время, потому что на дорогах разбойничали банды. Однако мы каждый день отправлялись в путь и задержались лишь однажды, когда нас остановил проливной дождь.

Как-то раз мы проехали место, где, по рассказам очевидцев, всего за несколько часов до нас красные убили двадцать пять человек. Но Бог защитил нас, и мы не встретили красных.

В другой раз высоко на горной вершине мы завернули за крутой поворот и наткнулись на трех оборванных и грязных людей с жесткими и хмурыми взглядами. Они сидели у края дороги и чистили ружья.

Не говоря ни слова, все трое пристроились к нашему каравану сзади. Китайцы, ехавшие вместе с нами и всю дорогу шутившие, замолчали и побледнели, как смерть. Мы, молча, шли пять, десять, пятнадцать минут, когда вдруг один из бандитов заговорил: “Нам нужны деньги”.

Наш переводчик дал ему денег, после чего другой бандит приложил ко рту ладонь и закричал. Его пронзительный голос эхом отозвался в горах. Вскоре послышался ответ, и на следующем повороте все три бандита покинули нас. Бог опять благополучно провел нас через опустошенную бандитами и никем не охраняемую землю.

Через три месяца после отплытия из Гонконга мы вернулись к прекрасному заливу, с которого открывался чудесный вид на пик Виктории, зеленый Гибралтар в британских владениях. Нашим следующим пунктом назначения был Кантон — быстро растущая метрополия в Южном Китае, город, история которого насчитывает четыре тысячи лет.

Из Кантона мы проехали вглубь материка до Фушуня на собрания, которые длились целую неделю. Позже мы служили в Шанхае, а затем проследовали на север до Тяньцзиня.

В каждом месте Ног благословлял наши усилия, и многие люди получили исцеление души и тела. Мистер Балтан, пастор в Тяньцзине, сказал, что насчитал не менее ста пятидесяти человек, которые за одну неделю нашего служения твердо решили посвятить себя Христу. Многие верующие, искавшие исполнения Святым Духом, обрели его.

Из Пекина, столицы страны, мы поездом отправились на север до Калгана на монгольской границе. Это был необычный город, в котором все силы зла яростно сопротивлялись освобождению жертв из плена. Но царство тьмы — не соперник для Божьей силы, и многие души были спасены и избавлены от власти сатаны.

Нам выпала честь стоять на Великой китайской стене и видеть справа от себя темную и таинственную землю Монголии. Мы видели ту самую территорию, где примитивные племена монголов сражались с искусными китайцами за пятьсот лет до того, как ангелы возвестили радостную весть о пришествии в наш мир Еммануила.

Для выполнения своей последней миссии мы вернулись в Пекин, великий императорский город на севере Китая. Там мы проводили по три собрания в день, помогая американской, британской и шведской миссиям.

За месяцы, проведенные в Китае, мы отчетливо поняли, что на Востоке назревает опасная ситуация. Миссионерам, работавшим в глубинке, приходилось эвакуироваться, потому что коммунисты постепенно захватывали все новые территории. В то же время японская армия уже вторглась в пределы Северного Китая, и мы наблюдали, как японские солдаты грабили китайские банки, забирая из них золото и серебро. Мы ехали к поездах, забитых этим серебром и золотом, отправлявшимся в Японию. Тогда мы не понимали, что начинается Вторая мировая война. Мы также не понимали, что скоро все двери для евангелистов в Китай будут закрыты.

Свое путешествие в страну Восходящего солнца мы начали с собраний в Токио, после чего отправились на юг. Наша первая встреча состоялась в Библейской школе Такиногава. Мистер Картер днем читал студентам Библейской школы лекции, а я проповедовал на вечерних собраниях. На богослужения приходили в основном японские христиане, но те немногие неверующие, что попадали на собрания, каялись в грехах и принимали Христа. Несколько обращенных были исполнены Святого Духа.

После посещения самых крупных городов Японии я понял, что так называемые христианские нации дали Японии западную цивилизацию и вывели ее из средневекового забытья к мировой известности, но не сумели дать ей христианства. Я обнаружил, что со всем своим просвещением и прогрессом Япония осталась одной из стран, которую очень трудно евангелизировать.

Отношение к нам во многом усложнилось разговорами о войне и статьями на эту тему во всех газетах. Япония сблизилась с Гитлером и готовилась к гигантской операции в Азии. Американцы в Японии не пользовались популярностью, но христиане встречали нас с открытым сердцем и были добры к нам.

Мы служили в этой островной азиатской империи в течение восьми недель и двух дней. Это время пролетело быстро. Результаты, может быть, и не были впечатляющими, но мы были рады видеть даже десятки японцев, вступивших в новую жизнь Божьего царства.

После Японии мы пересекли голубые воды Внутреннего моря и очутились в Корее, земле утренней тишины. В ее столице, Сеуле, пас встретили два бывших студента Картера из Библейской школы в Англии. Так было приятно трижды в день общаться с корейской аудиторией, внимательно слушавшей нас на собраниях.

Однажды вечером я сказал своей аудитории: “А теперь я расскажу вам одну историю”, и эту фразу мой корейский переводчик перевел так: “А теперь я вам скажу неправду”. Один из миссионеров помог нам выпутаться из этого неловкого положения. Во время короткого посещения оккупированной японцами Кореи произошло несколько случаев исцеления. Человек, хромавший в течение четырех лет, получил исцеление больной ноги, а другой, страдавший два года психическим заболеванием, полностью восстановил свое здоровье. Эти и другие исцеления утвердили веру святых и позволили грешникам увидеть силу и власть Иисуса Христа.

Следующим пунктом в нашем путешествии была Маньчжурия, которой владели тогда японцы. Эта большая территория лежала к северу от Китая и к югу от Сибири, на востоке от нее была расположена Корея, а на западе — Монголия.

В городе Мукдене мы узнали, что многие местные христиане попали в тюрьму как мятежники, выступавшие против японского правления. По этой причине люди боялись ходить в церковь. Однако наши собрания были переполнены людьми, и Бог благословил нас большим пробуждением. Многие обрели спасение и исцеление.

К северу от Мукдена находится Харбин, крупный космополитический город Маньчжурии. В день нашего приезда там было очень холодно и река покрылась таким толстым слоем льда, что по ней могли ездить большие грузовики. Мы были поражены, увидев на улицах трупы погибших от холода людей. Нищие раздевали мертвых, а другие оттаскивали трупы подальше от проезжей части дороги, чтобы очистить путь транспорту. Мы спросили, почему никто не убирает трупы, и нам ответили, что весной их соберут, погрузят на телеги и сожгут за городом.

На улицах можно было видеть множество женщин-по- прошаек, иногда с ребенком на руках. Большинство из них были полураздеты и страдали от холода и голода. Пронзительными голосами они выпрашивали у прохожих деньги, чтобы тут же потратить их на опиум. У меня разрывалось сердце при виде этих людей, за которых умер Христос.

В Харбине, в Русской Восточно-Европейской миссии, нам довелось встретиться с русскими, которые бежали от коммунистов. Эти люди пережили много трудностей и лишений, и потому их лица были угрюмыми и хмурыми. Но во время проповеди мы увидели их нежные сердца. За три собрания, что мы провели среди них, десять человек со слезами обратились к голгофскому кресту с покаянием.

Так закончилось наше служение на Востоке, растянувшееся на год. Мы покинули людей, чей образ жизни коренным образом отличался от нашего. Там десерт подают перед обедом, мужчины носят шелка, а женщины — брюки, при знакомстве люди пожимают собственные руки, а фамилию ставят перед именем. Но в духе своем я знал, что буду возвращаться снова и снова к этим людям, жаждущим Хлеба Жизни.

Нашим следующим пунктом назначения была Польша. Туда мы поехали поездом через Сибирь и центральную часть России. Мы ехали по просторам Сибири в течение девяти дней, а температура упала до минус пятидесяти. Из окон поезда мы иногда видели изможденных и бедно одетых людей, которые вполне могли быть нашими братьями во Христе, отбывающими срок за свою веру во Христа. Во время небольшой остановки в Москве мы смогли познакомиться с Меккой социализма, Иерусалимом коммунистов. До самой границы с Польшей мы находились под неусыпным надзором со стороны секретной службы.

Как было радостно служить истинно жаждущим душам, с которыми мы встретились в Польше! Все залы и Церкви в городах и деревнях, где мы собирали людей, были переполнены. Многие люди шли к нам пешком несколько дней, чтобы послушать проповедь Божьего Слова. Некоторые из них никогда в жизни не видели иностранного служителя. Целые деревни прекращали работу и приходили на наши собрания. Это производит особенно сильное впечатление в стране, в которой восемьдесят пять процентов населения считаются католиками.

Обычно на богослужении мы пели восемь или десять гимнов, после чего долго молились, а потом читали три или четыре проповеди. Было чудесно видеть, как эти люди прославляли Бога в свободе Духа. На собрания изливался Святой Дух, и Пятидесятница повторялась снова и снова.

Я спросил пастора, где остановились те люди, которые приходили к нам издалека, и он ответил, что около сотни людей спали на полу в зале, где мы проводили собрания, подстелив под себя немного соломы. Они прошли по снегу шестьдесят пять миль, и некоторые из них были обуты только в лапти, а ноги обматывали портянками. Но как только их души загорались огнем с небесного алтаря, их уже не беспокоил ни холод, ни скудная еда, ни отсутствие постелей.

Из всего нашего путешествия те пять с половиной недель в Польше оказались, пожалуй, самыми утомительными и тяжелыми, но вместе с тем были самым продолжительным благословением. Ни сотни миль в вагоне без рессор, где мы могли сидеть только на клочке сена, ни несъедобная пища, ни массовое засилье вшей не значили ничего по сравнению с теми благословениями, которые Бог изливал на Своих детей.

После Польши мы попали в Германский рейх и очутились в сердце европейского континента. В Берлине мы невольно почувствовали и увидели воочию напряженность и темпы западной цивилизации. Две трети молодых мужчин и подростков приветствовали друг друга поднятием руки в нацистском салюте с восклицанием “Хайль Гитлер!” Повсюду в глаза бросались изображения свастики.

Мы также видели везде проявление ненависти к евреям. Во многих общественных местах вывешивались объявления: “Евреям вход воспрещен”, “Эти двери не приведут вас в Палестину”, “Собакам вход запрещен” и т.д.

В Германии вообще и в Берлине в частности нам не разрешили проповедовать во всех церквях. Каждый раз мы должны были обращаться к начальнику полиции за разрешением проповедовать в той или иной конкретной церкви. На собраниях сидели офицеры гестапо и делали пометки. Мы видели, что, когда в церкви появлялся посторонний человек, немецкие христиане начинали нервничать и в церкви появлялся дух уныния.

Наши проповеди тоже подвергались цензуре. Работавший с нами переводчик предупредил, что не следует говорить напряженным голосом или без надобности повышать тон. Он просил также не проповедовать о Божьем исцелении или Святом Духе, поскольку нацисты считали эти понятия фанатическими и в случае нарушения приказа могли даже закрыть церковь.

Все эти ограничения придавали христианской вере в нацистской Германии еще большую ценность. Мы радовались возможности общаться со святыми в этой стране. И весьма опечалились, когда узнали, что вскоре после нашего визита Гитлер закрыл многие церкви в стремлении подчинить себе всех верующих.

В конце нашего путешествия мы отправились в Скандинавию, прекрасную страну полуночного солнца. Нас с мистером Картером пригласили провести специальное собрание в столице Норвегии, Осло, в великолепном храме Филадельфия (храм братской любви). В этой огромной церкви собрались тысячи человек и еще сотни остались на улице. Бог ниспослал обилие благодати и на эти собрания, и на собрания в Стокгольме, Копенгагене, Амстердаме, Роттердаме и других городах, где мы побывали. Везде, где мы проповедовали, Господь подтверждал Свое Слово чудесами и знамениями.

В Голландии мистер Картер слег с малярией, и нам пришлось отменить посещение Бельгии, Франции и Швейцарии. Оттуда прямым рейсом мы вылетели в Лондон. Объездив почти весь земной шар, мистер Картер сказал следующее: “Мы начали с пустыми руками и вернулись с пустыми руками. Нам ничего не нужно, кроме привилегии проповедовать радостную весть о том, что „аллилуйя, каш Всемогущий Господь Бог господствует и правит!"”

Более чем за два года мы посетили тридцать стран и множество островов, в среднем преодолевая по тысяче миль в неделю. Мы проповедовали на восемнадцати языках с помощью шестидесяти пяти переводчиков. И все же мое неутолимое желание донести до заблудших людей Благую весть стало только сильнее.

Помню, как я стоял на вокзале в Москве и читал русскую газету, отпечатанную на английском языке. В одной статье молодой коммунистический лидер написал следующее: “Мы, молодые коммунисты России, будем жить ради коммунизма и умрем за коммунизм!” Это безрассудное заявление повергло меня в святое негодование. Ради Христа я не мог сделать меньше этого. Но я знал, что мое путешествие только начиналось.

Глава 5
Через три месяца после окончания нашего первого миссионерского путешествия мы с мистером Картером отправились в Америку. Шел 1936 год, и прошло уже два с половиной года с тех пор, как мы начали наше первое кругосветное путешествие. Однако казалось, что времени прошло еще больше.

Сначала мы приехали в Торонто в Канаде, чтобы выступить на национальной конференции. Оттуда мы по отдельности отправились путешествовать по Соединенным Штатам. Я побывал в церквях в Нью-Йорке, Вашингтоне и Филадельфии, а затем отправился на юг, где навестил родителей. Затем я поехал на Средний Запад, в Чикаго, и там остановился в Саут-Бенде, штат Индиана, где меня пригласили выступить. Пробуждение в Саут-Бенде было особенно благословенным, хотя сначала сам город не произвел на меня никакого впечатления. Вместе с пастором Томасом Циммерманом мы планировали провести в Скинии Евангелия в конце недели всего несколько собраний, но наши богослужения растянулись на несколько недель. После этого меня стали приглашать в другие церкви. Тогда я и не догадывался, что этот обычный городок в центре Соединенных Штатов позже станет моим родным домом.

За несколько месяцев евангелизационной работы в США мое сердце оставалось неспокойным. Мне не терпелось вернуться к язычникам в других странах, но эта возможность долго не предоставлялась.

Говард Картер улетел в Бразилию на Библейскую конференцию, а через несколько дней после его отъезда я отправился вслед за ним морем. Там мы снова встретились и вместе служили в этой самой крупной из южноамериканских стран. Мы несли Евангельскую весть в большие и маленькие города, а затем отправились вглубь страны к тропической границе с Боливией.

Пробыв несколько месяцев в Бразилии, мы вернулись в охваченную войной Европу и сначала проповедовали в Португалии, а затем в Англии, Франции, Швейцарии и Голландии.

В том путешествии особенно благословенным было служение французам. В те дни, как раз накануне вторжения нацистских войск во Францию, мы видели, как мощно Бог действует на всей территории этого государства. В течение нескольких недель мы посетили новые церкви, которые были открыты англичанином по имени Дуглас Скотт.

Жители этой традиционно католической страны, казалось, приобрели больше веры, чем прежде. Они принимали исцеление всегда, когда мы молились за них.

Нас иногда приводило в смущение суеверие французов. Однажды вечером к нам на собрание пришла взволнованная женщина. Она приняла Иисуса своим Спасителем и попросила Библию.

На следующий вечер она опять появилась в церкви и с волнением заявила:

Получилось!

Что получилось? — спросил я.

С книгой, которую вы дали мне.

Вы хотите сказать, что читали ее всю ночь?

Нет, — ответила она. — Я положила ее в почтовый ящик на ночь, и она охраняла мой дом от нечистой силы.

Я объяснил ей, что книга обладает силой только тогда, когда люди читают ее и принимают ее содержание.

Для работы в Европе мы устроили нашу штаб-квартиру в Библейской школе в Лондоне. Я проводил крусейды, а между собраниями преподавал в Библейской школе. Говард Картер, как ректор колледжа, попросил меня читать лекции по евангелизации.

В Англии я открыл три новые церкви. Я арендовал залы и проводил крусейды с помощью одного талантливого молодого человека, который отвечал за музыку. Мы рекламировали наши собрания, помещая в местной газете объявления. Эти собрания были благословлены чудесными обращениями и исцелениями.

Уравновешенные англичане не всегда принимали мою американскую манеру проповедовать. Однажды после серии собраний в арендованном зале в лондонском пригороде ко мне подошла милая старая леди. “Знаете ли, мистер Самралл, — заявила она, — Бог вовсе не глухой. Вы слишком громко кричите!”

Я наклонился к ней, положил ей руку на плечо и мягко ответил: “Да, сестра, но, знаете ли, Он и не раздражается”.

В 1939 году в Европе было небезопасно жить и служить, поскольку весь континент был охвачен взрывоопасными очагами войны.

За те два года, что я прожил в Лондоне и его пригороде, ко мне частенько наведывалась британская контрразведка. Меня спрашивали: “Как дела?” Затем просили предъявить американскую валюту, чтобы убедиться, что у меня есть деньги. По мере усиления напряженности британские власти уведомили меня, что американцам с временными визами придется покинуть страну. Когда я сам пошел в полицию, то понял, что мне действительно придется вернуться в Америку. Говард Картер, будучи британским под- Данным, остался в Библейской школе. Я сел на грузовое судно в Голландии и через Атлантический океан вернулся в Штаты. В то удивительное путешествие я был единственным пассажиром на этом судне.

Около полугода я проповедовал в Америке. Но, как и раньше, стремление евангелизировать в других странах не покидало меня.

Однажды я посетил особое миссионерское служение в Саут-Бенде и услышал выступление миссионера из Аляски. То, что он рассказал, взволновало меня до глубины души. Он говорил, как сложно работать на Аляске и как там исключительно трудно обращать людей. Когда он сказал, что практически невозможно убедить евангелистов ехать на Аляску, меня охватило волнение. После собрания он бросил мне в лицо, что евангелисты боятся ехать далеко на север, где господствуют пьянство и анархия. Я не мог не ответить на этот вызов.

“Я приеду”, — сказал я миссионеру. И поехал. Я провел на Аляске всю зиму — с осени и до конца весны. Я с радостью проповедовал почти в каждом городке. Я выступал в школах, в университете Аляски и даже проповедовал в Вайзмане, в семидесяти милях к северу от полярного круга, и в Номе, далеко на западе в Беринговом море.

За ту долгую арктическую зиму я привык к тому, что Господь начинал новые церкви в Кетчикане, Фэрбэнксе и Анкоридже. Эти церкви по сей день здравствуют и процветают. Как и в Англии, мне никто не оказывал финансовой поддержки, но, несмотря на это, через добровольные пожертвования людей Бог обеспечивал меня всем необходимым.

Вернувшись в Штаты, я услышал трагическую весть о нападении японцев на Перл-Харбор. Вот так неожиданно и резко началась для нас Вторая мировая война. Желая послужить родной стране, я хотел вступить в Военно-морской флот в качестве капеллана.

Сержант за столом заглянул в мои документы, затем посмотрел на меня и сказал: “Я бы на вашем месте и с вашим опытом просто продолжал бы делать то, что делал. У нас своих капелланов хватает”.

Я бы мог подумать, что он похвалил мой миссионерский труд, однако он тут же развеял мои иллюзии. “В любом случае, — добавил он, — нам не нужны капелланы с протестантским вероисповеданием. Иначе вы создадите себе кучу проблем”.

Я поблагодарил сержанта, пришел домой, распаковал чемоданы и отправился к южной границе. Так началась моя двухлетняя евангелизационная поездка по Латинской Америке.

В мире бушевала война, но я, казалось, ушел из этого мира. Я жил в городах и джунглях Центральной и Южной Америки, путешествуя от Мексики до Аргентины, не пропуская ни одной страны. Я ездил верхом на муле, в каноэ, на грузовиках и на любом другом виде транспорта, какой только можно представить. В одной полудикой местности я не спал в постели в течение нескольких месяцев. Я спал в гамаках в джунглях, на полу и везде, где мог найти место, более или менее подходящее для сна. Я с благодарностью наблюдал, как тысячи человек получают исцеление души и тела. Некоторые из моих переживаний и мыслей представлены в книге, где я рассказываю о своих путешествиях через кровь и огонь Латинской Америки (Through Blood and Fire in Latin America). Эту книгу я посвятил сорока христианским деноминациям, в которых мне довелось служить в то путешествие.

Наши южные соседи прошли передо мной в удивительном разнообразии цвета и культур. Когда я ходил по их улицам и площадям, мной овладевали самые разные чувства. Вдруг какая-то площадь напоминала мне о Китае, или в следующий момент мне казалось, что я опять очутился во Франции или на Яве. В калейдоскопе Латинской Америки можно было увидеть частичку всего остального мира.

Мир может понять и проанализировать религию Индии, Китая и Африки, но понять религию Латинской Америки намного сложнее. Мне говорили, что в этом регионе господствующее место занимает католическая церковь, однако это не так.

На огромных просторах Гран-Чако в Аргентине и Парагвае, в сердце Южной Америки, я служил многим местным племенам этого континента. Их действительно можно назвать “забытыми людьми”. Их забыли и правительства, и благотворительные организации, и большая часть религиозных общин. Их участь разделили братские племена из когда-то могущественного племени ацтеков в Мексике, а также из племени она и теулчеки в Патагонии. Никогда раньше я не видел такой нищеты и полной безнадежности, как в этих глухих первобытных деревнях, где проживало коренное население Латинской Америки. Они насчитывают по официальным сведениям до трехсот пятидесяти шести племен, и во многих из них до сих пор царят каннибализм и первобытная жестокость.

Инки во времена нашествия испанцев жили в домах из гранита, но во время моего визита они проживали в глинобитных домах. Когда-то эта гордая раса украшала себя золотыми изделиями, но теперь на них можно было увидеть только украшения из бронзы, меди и дешевых сплавов. Белый человек принес этой расе краснокожих трагический упадок в экономике, причем многое делалось во имя христианства.

Я был поражен, когда услышал, что люди верят в отсутствие души у индейцев. Это было придумано для того, чтобы объяснить бессмысленность евангелизации среди этого населения. Многие думают так же, как испанский богослов Сепульведа, который заявил, что “поскольку индейцы не упомянуты в Писании, они не принадлежат к человеческой расе, и по этой причине христиане на законном основании могут использовать их для личных целей”.

Аугусто Шиямбари, индейский вождь из Гранд-Пажьо- наль, рассказывал о том, что священники до сих пор забирают детей индейцев (против воли родителей) и отдают их в город на “постоянное” служение.

Из-за всех этих несправедливостей индейцы воспринимают призыв обратиться в христианство как оскорбление. В каждом белом человеке они видят представителя христианской веры. Если индеец становится христианином, значит, он отвечает на призыв возненавидеть собственный народ. Поэтому я решил, что их нужно знакомить со Спасителем мира, Иисусом Христом, и просить их стать верующими.

Многие из цивилизованных племен называют себя католиками, но я обнаружил, что фактически они исповедуют двойную религию. Эта своеобразная ветвь римского католичества включает в себя множество древних индейских вероисповеданий. В Чичикастанунге некоторые из местных говорили мне: “Мы молимся Пресвятой Деве, а если она не отвечает, мы идем к колдуну, который общается с богами наших предков, и он отвечает на наши молитвы”.

Среди индейцев сильно распространено пьянство. Часто во время церковных праздников я замечал, как они валяются в дверях церквей настолько пьяные, что не могут встать. В Хьянкайо, Перу, на индейских похоронах я видел, что все присутствующие мужчины и женщины находились в состоянии сильного опьянения. Одни лежали на земле совершенно невменяемые, а другие пытались засыпать землей гроб. Никакого религиозного обряда не совершалось, потому что ни один священник не хотел связываться с ними. Мое сердце сжималось от боли, когда я смотрел, как они бросают покойника в яму без прощальных слов или песен.

В это самое время, когда я служил в Центральной и Южной Америке, многие влиятельные церковные деятели в Соединенных Штатах выступали за отзыв протестантских миссионеров из Латинской Америки, чтобы таким образом подтвердить позицию невмешательства в рамках добрососедской политики. Я видел, как интеллигентские круги в Латинской Америке были в ужасе из-за такого недопонимания реального положения с религией в Латинской Америке.

В одном маленьком городке в Центральной Америке начальник полиции с готовностью выдал нам разрешение на серию евангелизационных собраний. Оказалось, что он был сердит на местного священника, организовавшего вещевую лотерею, в которой разыгрывались добродетели Девы Марии. По иронии судьбы счастливый билет выпал местной проститутке. И хотя она теперь стала гордой обладательницей добродетелей Девы Марии, но продолжала заниматься своим бесславным ремеслом.

Во многих городах Центральной и Южной Америки я видел изображения Младенца Иисуса, которые встречаются в католических храмах. Говорили, что эти изображения появились сверхъестественным образом. Типичным представителем этих образов было “святое Дитя из Аточо” в Санта-Ане, в Сальвадоре. У него были голубые глаза, и одет он был в платье, подобное тому, что носят современные священники. Он был толстым, как монах, и предполагалось, что он был похож на еврея. Священники говорили, что этот образ упал прямо с небес. Такие изображения мне часто дарили вместе с другими подарками преданные, но обманутые верующие.

Мне было очень трудно принять тот факт, что людей в Латинской Америке часто называли в честь святых. Я встречал многих мужчин, а также женщин, которых звали Иисус. Однажды я познакомился с сеньором Эспи- риту Санто (мистер Святой Дух). Я считаю, что его имя представляет собой осквернение процесса обращения к Богу. Но по-настоящему я пришел в ужас от полнейшего богохульства тогда, когда увидел, что один салон назван “Сангре де Джезус” (Кровь Иисуса).

В Латинской Америке часто можно слышать колокольный звон. Священники учат людей тому, что медленный и печальный перезвон колоколов по умершему человеку имеет большое духовное значение и значительно помогает усопшему. Однако я заметил, что во время одних похорон колокола звучат недолго, в то время как в других случаях они звонят в течение нескольких часов. Мне объяснили, что за каждый удар колокола взимается плата в десять центов. Если у человека нет денег, то колокольного звона не будет вообще.

В некоторых районах Латинской Америки местные священники пытались не пускать людей на наши собрания, рассказывая им, что протестанты покупают за деньги человеческие души и что люди, пришедшие к нам на собрания, уже продали свои души. Но Бог и это обратил в Свою славу. К нам стали приходить бедные и спрашивать, сколько денег мы сможем заплатить за их души, после чего этим людям, пребывающим в великом мраке, предоставилась возможность услышать простое Евангелие Иисуса Христа.

Другой религией, державшей в своих оковах большое количество людей, был оккультизм. Однажды в Букара - манге, Колумбия, я возвращался с молодежного собрания в пресвитерианской миссии. Когда я выходил из такси, водитель гордо заявил: “Я тоже исповедую североамериканскую религию!” Он вынул из кармана книжку, отпечатанную в Соединенных Штатах, и показал ее мне и миссионеру, ехавшему со мной. На обложке было напечатано “От розенкрейцеров из Сан-Хосе”. Мы не пожалели времени, чтобы объяснить водителю, что это никак не североамериканское христианство. Мы подарили ему Новый Завет, который он с благодарностью принял.

Эта встреча была одним из многочисленных столкновений с оккультизмом, глубоко коснувшихся моей души. Не может не тревожить рост популярности в Центральной и Южной Америке эзотерической системы, спиритизма, теософии, розенкрейцерианства, метафизики и прочего. На главной улице одного городка в Бразилии с населением в сто тысяч человек я увидел десять или пятнадцать центров спиритистов. Кто-то сказал мне, что всего их в городе шестьдесят три. Многие из спиритистов также являются членами католической общины, что еще больше сбивает с толку неверующих людей. Там также имеются свободные католики, в церквях которых разрешено проведение оккультных сеансов.

Во время проповеди Евангелия в этой сложной и запутанной религиозной обстановке я понял, что ответом на создавшуюся ситуацию будет не просто насаждение протестантизма как еще одного религиозного учения. Принципиальное значение я придавал тому, чтобы в сердцах людей воцарилась личность Иисуса Христа. Очень часто во время проповеди перед большой аудиторией я заявлял, что приехал не обратить людей в протестантизм, но обратить к Иисусу Христу. Я окончательно убедился, что миру не нужна еще одна религия, но только Спаситель и Искупитель.
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:10

Глава 6
В Аргентине, в одной большой южноамериканской метрополии я попал на бракосочетание. Мы сидели в типичном латиноамериканском дворике, патио, а сквозь листву роскошных деревьев струились желтые косые лучи солнца и, разбиваясь о зеленую крону деревьев, пятнами украшали прохладную, расцвеченную яркими цветами мозаику пола патио.

Женщины накрывали праздничный стол для гостей, и одна из них привлекла мое внимание. Я попросил друга-миссионера познакомить нас. Это была Луиза Лейман, очаровательная молодая миссионерка из Канады. С первого взгляда я был очарован ее улыбкой и грациозными манерами.

“Так это и есть Луиза Лейман”, — размышлял я. Я слышал о ней и раньше. Еще осенью 1940 года по пути на Аляску я провел неделю на собраниях в Принс-Руперте, в Британской Колумбии. Пастор рассказал, что в тот день, когда я отплывал на север, в Аляску, к ним с юга приезжала молодая миссионерка из Южной Америки, мисс Лейман, чтобы поведать об Аргентине. Мы разминулись с ней всего лишь на несколько часов. На обратном пути из Аляски я проповедовал в нескольких церквях Канады, и в каждом городе христиане говорили мне об этой миссионерке из Аргентины и о том, каким она была благословением для всех них. Мне очень хотелось познакомиться с этой молодой и неустрашимой женщиной, которая служила там куда отваживались ехать только самые смелые и ревностные. Я восхищался ею.

В своей миссионерской поездке по Латинской Америке я еще раз вспомнил о Луизе Лейман. В красивом городке Мендоса в Аргентине, в доме одного миссионера, я слышал, что в течение полугода эта миссионерка из Буэнос- Айреса трудилась вместе с этими людьми. Они заявили, что она принесла им в дом солнечный свет и благословение в их миссию.

И вот, наконец, мы встретились на брачном пире.

Я навсегда запомнил, как Луиза играла свадебный марш на электрическом органе. В этот момент вошла невеста и встала рядом со своей подругой у алтаря. Я посмотрел на Луизу, она посмотрела на меня, и мы оба улыбнулись.

И все. Но внутри меня что-то перевернулось. Позже мы поддразнивали друг друга, пытаясь выяснить, кто улыбнулся первым, но мы оба знали, что улыбнулись одновременно.

В следующий раз я увидел Луизу в Хендерсоне, в семи часах езды от Буэнос-Айреса. Было восемь часов праздничного рождественского дня, когда мой переводчик, мистер Соренсен, привез меня в местную миссию. Я удивился, увидев под елкой в доме пастора красивый пакет с моим именем на нем. Мое удивление переросло в смущение, когда я открыл пакет и обнаружил в нем маленького деревянного ослика с колесами под копытами. Так Луиза сделала мне свой первый подарок. Я назвал ослика ее именем и через несколько дней подарил ослика ребенку миссионера, в доме которого остановился.

Из Аргентины я поднялся по рекам Ла-Плата и Парагвай в район Асунсьона. Несколько дней езды верхом на муле — и я попал в церковь английской миссии среди индейцев. Во время долгого путешествия я написал письмо мисс Лейман, в котором поблагодарил ее за ослика и рассказал, что подарил эту игрушку ребенку миссионера.

Вернувшись в Асунсьон, я получил шутливо возмущенное письмо от Луизы, в котором она пеняла мне за то, как я распорядился ее подарком.

В ответном письме я попросил прощения, она ответила, что я прощен. Затем я еще раз написал ей: “Спасибо”, а она ответила: “Пожалуйста ”. Так мы переписывались еще примерно с год. Наконец, все так же, в письме, я сделал ей предложение, и она, тоже в письме, приняла мое предложение.

День 15 февраля 1944 года стал вторым знаменательным днем в моей жизни. Первым я считаю тот памятный день, когда в возрасте семнадцати лет я решил следовать за Иисусом. Второй по важности день наступил в мой тридцать первый день рождения, когда я попросил мисс Лейман стать моей женой.

Я уже вернулся в Соединенные Штаты из двухлетней поездки по Центральной и Южной Америке и провел серию проповедей в Миннесоте, когда наконец решил послать ей письмо с предложением. Днем и ночью в течение многих недель я искал Бога, чтобы быть в этом вопросе уверенным в Его воле. Я также просил совета у некоторых христиан, к которым относился с особым уважением.

Когда я сделал Луизе предложение, моя голова шла кругом, а сердце бешено колотилось. Первое письмо мне не понравилось, поэтому я переписал его. Второе письмо мне показалось слишком официальным, поэтому я и его переписал. Наконец я наклеил марку авиапочты на последний вариант письма, запечатал его молитвой и поцелуем и отправил на крыльях ветра в далекую Аргентину.

Через тридцать один день, 18 марта 1944 года, почтальон доставил письмо от Луизы с ее ответом. В тот день я сделал в дневнике такую запись:

“Сегодня я обручился с Луизой! Через один месяц и один день после моего предложения я получил ответ. Сейчас я сижу в большом аэропорту в городе Мехико и жду самолет в Такспан, откуда я отправлюсь к индейцам отоми. Я перечитываю письмо от Луизы, переправленное мне сегодня утром из дома в Чикаго. Она согласилась покинуть Аргентину и вернуться домой в Канаду, где чуть позже в этом же году мы поженимся. Пусть Бог соединит наши судьбы в великом труде для Него во всех частях мира. Она сказала, что молилась об этом в течение недели и советовалась со старшими миссионерами, и это хороший дух. Мое сердце уверено, что она будет мне чудесным спутником жизни и что она — Божий выбор и мой выбор. Расстояние между нами так велико, а ограничения и строгости военного времени так усложняют все дело, что на переписку уходит много времени. Надеюсь, что наши письма читает один и тот же цензор и, зная как развивались события, он не станет задерживать письма”. Луизе понадобилось три месяца, чтобы приготовиться к отъезду из Аргентины. Когда наступил долгожданный день, я ждал ее в большом международном аэропорту в Нью-Орлеане. Но ее самолет в тот день не прилетел. На следующий вечер в семь часов ее имя появилось в списке прилетающих пассажиров. Но даже тогда иммиграционные власти не выпускали ее до тех пор, пока американский гражданин не возьмет на себя ответственность за то, что она только пересечет Америку и тут же уедет в Канаду. Я был рад забрать Луизу из рук иммиграционных властей. Мы обнялись, и я увез ее в своем зеленом “хадсоне”.

После того как Луиза приехала в свой родной Лондон в районе озера Онтарио, я стал частенько приезжать туда на своем автомобиле. С мая по сентябрь я объездил самые разные города как в Мичигане, так и в районе Онтарио. Я использовал каждую возможность съездить в Лондон и повидаться с Луизой.

То были романтические дни, время мечтаний и планов на будущее. Это было время, когда два человека привыкали друг к другу, образовывая одно единое и гармоничное целое. Мы постоянно удивлялись тому, насколько сходны наши идеалы и желания. Никогда раньше я не видел, чтобы два таких похожих друг на друга человека были ведомы отдельными путями для того, чтобы наконец объединиться в едином труде для Господа.

Между нашими днями рождения была разница всего в одиннадцать дней. Мы оба приняли Христа в подростковом возрасте и очень быстро посвятили свою жизнь христианскому служению. Оба почувствовали призыв к миссионерскому служению, и оба начали это служение в один и тот же месяц одного и того же года. 30 сентября 1944 года в возрасте тридцати одного года мы оба стали единым целым.

Стоял чудесный день бабьего лета, великолепный день для свадьбы. Ровно в 2.30 дня я встал лицом к алтарю, слушая, как орган играет свадебный марш. Сердце забилось еще сильнее, когда поразительно красивая Луиза ступила на ковер в проходе под руку со своим отчимом, преподобным Дж.Д. Саундерсом. Мой брат, преподобный Эрнст Самралл, пастор церкви в Чикаго, был моим дружкой. Нас венчал доктор Уортман, врач-миссионер и дядя невесты.

В заключение брачной церемонии миссис Уортман спела “Вместе с Ним”. Последние слова гимна были особенно пророческими для той жизни, которую нам предстояло прожить вместе:

Жизни совместной для них будет путь, Ближе, о Боже, всегда к ним пребудь. В радости, скорби, труде во все дни Пусть мысли и чувства их будут одни. О Боже, дай, чтобы в жизни сердца Были друг другу верны до конца.

Вот провозгласили наш союз. Затем брачный ужин закончился и гости разошлись. Мой “хадсон” умчал нас в сумерки озера Онтарио, к Ниагарским водопадам, расцвеченным осенними красками. Через четыре часа мы приехали в заранее забронированный коттедж для новобрачных, который окнами выходил на знаменитый водопад. Но наш медовый месяц не закончился на Ниагарских водопадах. Он растянулся на пятьдесят тысяч миль в миссионерском путешествии, во время которого мы объехали обе Америки буквально вдоль и поперек.

Как и апостол Павел в своих миссионерских путешествиях, мы не планировали заранее, куда ехать. Мы отправлялись туда, куда направлял нас Господь, и двери служений чудесным образом распахивались перед нами. Путешествовать в те годы было исключительно трудно, потому что шла война, но невидимая рука Божья открывала нам путь там, где по человеческим понятиям путей не было совсем.

После того как мы насмотрелись на красоты водопадов Ниагары, у которой провели несколько чудесных дней, в День благодарения мы организовали свое первое совместное служение во время молодежного съезда в канадском городе Торонто. Затем мы провели серию собраний в Монреале, столице Квебека и цитадели французской культуры в Северной Америке. Мы проповедовали канадским французам через переводчика. Их живые собрания остро напомнили мне мои предыдущие поездки во Францию.

В Монреале мы сели на поезд, чтобы совершить долгую и утомительную поездку через провинции Квебек и Нью-Брансуик к полуострову Новая Шотландия. Нам сказали, что евангелисты очень редко посещают приморские провинции. Поэтому мы решили поехать в Новую Шотландию, чтобы провести там крусейды. Мы обнаружили, что эта провинция более отсталая и примитивная по сравнению с крупными городами Канады. Мы объездили весь полуостров и провели собрания в десятках городов и деревень. Мы не видели таких поразительных пробуждений среди консервативных жителей Новой Шотландии, какие позже довелось увидеть в Латинской Америке, но Господь щедро благословил нас, и несколько человек приняли спасительную благодать Иисуса Христа.

В городке Локпорт мы жили жизнью простых людей. Мы остановились в бедной семье сельского жителя и спали на импровизированной постели в передней комнате. В этой же комнате стояла печка. По утрам мне приходилось вставать пораньше и разжигать в старой печке огонь. Затем мы приводили комнату в порядок, потому что в течение дня хозяева использовали ее в качестве гостиной. Обедали мы на кухне рядом с огромной плитой, а умывались в тазике с водой рядом со столом. Эта добрая семья и другие подобные им люди оказывали нам самое искреннее гостеприимство, и нам они все очень нравились.

Время пролетело быстро, и скоро наши собрания в Новой Шотландии подошли к концу. Мы с Луизой вернулись в Соединенные Штаты как раз вовремя, чтобы попасть на большую молодежную конференцию в Детройте, приуроченную к Новому году. Но мы вернулись в Штаты лишь для того, чтобы приготовиться к южной части нашего медового путешествия. Наши сердца и мысли стремились в Латинскую Америку.

В выдаче визы в Центральную Америку и Вест-Ин- дию нам, однако, отказали, сославшись на напряженную международную обстановку. Пуэрто-Рико и Виргинские острова принадлежали США, и для поездки туда нам не нужны были заграничные паспорта. Но и здесь мы столкнулись с новыми трудностями. Во время войны армейские власти разрешали североамериканским женщинам въезд в Пуэрто-Рико только по делам. Мы обратились к высшему начальству, и в течение десяти дней Луиза получила это разрешение.

Над Атлантикой поднималось солнце, когда наш Дуглас DC-3, на борту которого размещался двадцать один пассажир, поднялся над городом Майами и направился через пролив Флорида к сияющему Карибскому морю. К 2.30 того же дня после короткой остановки в Порт-о-Пренсе на Гаити мы приземлились в Сан-Хуане, столице Пуэрто-Рико. Трудно было поверить, что мы находимся за тысячу миль от Майами, штат Флорида.

В Сан-Хуане мы были приятно удивлены тем, что в честь нашего приезда было устроено собрание. Пасторы из разных уголков острова собрались вместе со всеми студентами и преподавателями Библейской школы Мицпа. Это был грандиозный митинг, и в заключение, когда я обратился к собравшимся с призывом к покаянию, вперед вышли восемь человек. Обращение этих людей, казалось, стало печатью Божьих благословений на эту часть нашего миссионерского путешествия. Мы увидели, что в Пуэрто-Рико церкви были крепкими и ими руководили местные кадры. Здесь господствовала религиозная свобода, которой не было во многих странах Латинской Америки.

В разных городах мы обращались за разрешением провести собрания, и нам с готовностью предоставляли право использовать для этой цели городские площади. Повсюду через громкоговорители нас слушали сотни людей. Нам не мешали и не чинили препятствия. Однажды вечером, когда я проповедовал в Сан-Хуане, пятеро подвыпивших мужчин стали мешать собранию. Тут же приехала полиция и арестовала дебоширов. Наказанием за нарушение публичного богослужения стало тюремное заключение на полгода или штраф в пятьсот долларов, а может быть, и то и другое. Закон там строго соблюдался.

Некоторые наши приключения в Пуэрто-Рико запомнились нам на всю жизнь. Например, мы приняли приглашение посетить свадьбу в джунглях. Нам сказали, что от станции до деревенской церкви нужно будет пройти пешком всего два километра и что мы можем одеться в праздничную одежду. Мы слишком поздно поняли, что это не совсем так.

Наша группа медленно пробиралась через тропические джунгли. Узкая тропинка извивалась по почти отвесному склону горы. Часто всего в нескольких шагах от нас открывалась глубокая, в несколько сот футов, пропасть. Наш путь был усеян острыми мелкими камнями, и потому мы часто спотыкались.

Но хуже всего был невыносимый жар тропического солнца. Мы были совершенно мокрыми от пота. Мой пояс промок насквозь, и краска с него выкрасила рубашку. Пиджак приклеился ко мне как бесформенная мокрая тряпка. Луизе посоветовали надеть белые туфли, которые она в тот день испортила непоправимо.

Мы вышли в девять и до полудня шли не останавливаясь. Вся группа выбилась из сил, и некоторые настаивали на том, чтобы остановиться и отдохнуть. Но вдруг наш проводник объявил, что мы заблудились. Когда мы услышали это, одни стали ворчать, а другие заплакали. На тропинке мы никого не видели из-за густой листвы деревьев. Поэтому мы не заметили десятки хижин, расположившихся на склоне горы неподалеку. Когда мы повернулись, чтобы начать спуск, на нас обрушился тропический ливень. Мокрая красная земля была скользкой, как мыло, только не такой чистой. Несколько раз нам приходилось переходить вброд горные ручейки и потоки. Как армия Гедеона, мы освежили водой наши измученные и жаждавшие влаги тела.

В половине третьего на склоне горы мы увидели маленький коттедж, где нас тепло приняла семья христиан. Эти добрые люди настояли на том, чтобы мы переоделись в их одежду, пока наша сушилась. Затем мы легли отдохнуть, а хозяева накормили нас яичницей и жареными бананами — прямо в постели.

Пока мы отдыхали, хозяин взял свое древнее ружье и, навскидку прицелившись, подстрелил птицу. Проворный, как мальчик, он перепрыгнул через пропасть и поймал хлопавшую крыльями дичь, обезглавил ее и принес нам.

В половине седьмого мы решили еще раз попытаться попасть на свадьбу. Мы узнали, что теперь церковь находится от нас через три горы. Мы скользили, скатывались и взбирались и все же пришли слишком поздно для праздничного ужина, но вовремя для брачной церемонии. Мы все были вымазаны красной и оранжевой грязью. Все тело болело, а из-за мокрой одежды и прохлады высоко в горах мы замерзли.

Собрание началось с пылкой молитвы всех собравшихся, включая жениха и невесту. Затем священнослужитель объявил гимн, и прихожане стали петь по-испански “Да, наш Господь очень скоро вернется к нам опять...” Затем они спели “Такое твердое основание”, после чего последовала еще одна общая молитва.

Далее пастор объявил, что пригласил гостя, который объехал весь мир, и что этот гость будет рад выступить с проповедью. Люди терпеливо и внимательно слушали, как я рассказывал им о браке Агнца Божьего с Его невестой, церковью. Луиза меня переводила.

После проповеди пастор объявил, что совершит церемонию. В мерцающем свете керосиновой лампы он провел священный ритуал, а затем обратился к молодой чете. Простыми словами он сказал молодому человеку, что тот должен хранить верность своей жене. Затем он сказал девушке, что она должна служить своему мужу и заботиться о доме. Наконец, он объяснил всем молодым людям в приходе, что если они серьезно влюблены, то лучше жениться как можно скорее, чтобы не дать сатане возможности толкнуть их на соблазн.

Церемония завершилась еще одной молитвой, и большая процессия верующих вытянулась вдоль горной тропинки при свете mechones, бутылок, наполненных маслом, из горлышка которых торчал фитилек. Поздний ужин в доме невесты закончился далеко за полночь. Молодые попрощались и ушли в ночь. Им предстояло преодолеть двухчасовой путь через грязные холмы в маленький коттедж, который приготовили для них заранее.

После короткого ночного отдыха мы встали на рассвете, чтобы начать возвращение через горы обратно к цивилизации. Мы натерли мозоли и шли с трудом. И все же мы вернулись в Понс задолго до начала вечернего собрания.

Самое неприятное событие за все наше свадебное путешествие произошло во время посещения Сантурсе-Фран- кито в Пуэрто-Рико. Здесь нас обоих покусали малярийные комары, и Луиза заболела злокачественной малярией. У нее поднялась высокая температура. Она понизилась на несколько дней, а затем снова поднялась, причем Луизе стало еще хуже, чем раньше. Испытывая за нее беспокойство, я обратился к американскому врачу. Расспросив о симптомах, он сказал, что надежды мало и что к утру она, скорее всего, умрет. В тот вечер я должен был проповедовать. И хотя моя жена умирала, я считал своей обязанностью проповедовать заблудшим. Я оставил Луизу на местных христиан, а сам отправился на собрание. Старый автобус дребезжал по дороге, а я сидел и плакал. Мой переводчик плакал вместе со мной. На каждом повороте дороги дьявол, казалось, говорил мне: “Ты похоронишь свою жену на этом острове”. Но по мере того как я молился, вера стала заполнять меня изнутри, и я вполголоса ответил дьяволу: “Сатана, ты врешь. Моя жена будет жить. Сегодня она получит исцеление!”

На собрании пробуждения я рассказал о том, что произошло и о приговоре врача. Эти простые святые Божьи стали молиться за Луизу, и вместе мы востребовали ее исцеления. После собрания я помчался домой и встал на колени рядом с ее кроватью. Когда я стал молиться, температура чудесным образом исчезла! В ту ночь Луиза полностью исцелилась. Мы объездили всю Вест-Индию и Южную Африку, поднимались на тысячу миль вверх по Амазонке в районы, где водятся миллионы комаров, но рецидивов малярии не было.

Миссионеры с Виргинских островов услышали о наших собраниях пробуждения и прислали нам приглашение. Чувствуя, что Бог желает продолжения нашего путешествия в том направлении, мы купили авиабилеты на Сент-Круа, самый большой остров из пятидесяти островов и коралловых рифов Виргинских островов.

Жизнь на островах Виргинии показалась нам сказкой. Там текла спокойная, мирная и неторопливая жизнь. Местные жители, на девяносто процентов африканского происхождения, ходили вразвалку, словно им было нечего делать. Люди были крайне дружелюбными, даже слишком. Когда мы шли по улицам Сент-Круа, люди собирались в маленькие группы и тут же начинали говорить о нас. Когда мы проходили мимо них, они останавливали нас и спрашивали: “Привет, вас как зовут? Вы откуда? Вам нравится наш остров? ”

После этого мы полетели на остров Сен-Тома, где нас попросили проповедовать в миссии. Когда собрание началось, оказалось, что на нем присутствовали три местных жителя и мы с Луизой. Но местный пастор вел собрание так, словно зал был полон народа. Когда я вышел вперед, наше крошечное собрание горячо поддерживало меня возгласами: “Да, это так; аминь; да, именно”. К концу собрания в зале уже находилось человек двенадцать. Я в основном обращался к вновь прибывшим.

Все это время мы пытались найти возможность попасть через Карибский бассейн в Тринидад. Американские авиалинии включили нас в список ожидающих, но предупредили, что мы можем прождать несколько месяцев. Но, даже если бы подошла наша очередь, наши билеты в любой момент могли отдать военным. Возможность купить билеты на корабль тоже была маловероятной.

Однажды по совершенной случайности мы нашли голландское грузовое судно “Принц Бернард”. Это маленькое суденышко во время войны курсировало между нидерландской Гвианой и Пуэрто-Рико, потому что не могло вернуться к себе на родину. Капитан сказал, что будет рад на обратном пути из нидерландской Гвианы отвезти нас на Тринидад. Ему нужно было разгрузить в Гвиане цемент из Пуэрто-Рико. После нидерландской Гвианы вместе с нами на корабле очутилась еще одна супружеская пара миссионеров, Миллеры, которые хотели попасть в Уругвай. Мы заплатили одному из членов команды, и он освободил свою каюту для дам. Мы с Миллером купили армейские раскладушки и спали на них в камбузе. В Пуэрто-Рико сидели сотни людей, не представляя, как выбраться оттуда, а Господь чудесным образом открыл этот путь для Своих детей.

Судно по пути останавливалось у двух из островов Уин- ворд — Сент-Люсия и Гренада. В Гренаде мы дважды проповедовали в местной церкви, и зал был заполнен голодными душами. Через неделю после того как мы покинули Пуэрто-Рико, в одно жаркое и душное августовское утро мы причалили в порту Порт-о-Спейна на Тринидаде. Мы были всего в десяти градусах к северу от экватора. Тринидад отделен от Венесуэлы в Южной Америке проливом Пария шириной в семь миль.

Судно просигналило о прибытии и выбросило флаг в ожидании медицинского, таможенного и иммиграционного разрешения. Через два часа изнывающие от жары чиновники, одетые в аккуратные белые кители, поднялись на борт и выдали нам разрешение на высадку.

Прогулку по главной улице скромного и захудалого Порт-о-Спейна можно сравнить с прогулкой вокруг света. Это странная и беспорядочная смесь Востока, Запада и Африки. Там были представлены все оттенки каждой расы. Индуисты и мусульмане построили свои храмы, а многие африканцы и другие народности практикуют черную магию на этом номинально христианском острове.

Наше время на Тринидаде было расписано по минутам. В тот же день я выступил по радио, а вечером проповедовал в церкви. Для наших собраний в Порт-о-Спейне был арендован самый большой зал. На этих собраниях многие люди обратились к Христу. Затем мы продолжили служение в небольших городках.

В Тунапуна мы арендовали зал местной школы, в Аруке проповедовали в пресвитерианской церкви. Мы проводили собрания и на крупной военно-воздушной базе Уоллер- Филд, где люди обрели новую жизнь. Там мы с Луизой отпраздновали первую годовщину со дня нашего бракосочетания. Миссионеры и солдаты подарили мне чучело крокодила, а жене преподнесли в подарок чудесный поднос, инкрустированный ценными породами дерева. Исполнился год нашей совместной жизни, и мы как раз завершили северную половину нашего миссионерского свадебного путешествия длиною в пятьдесят тысяч миль.

После Тринидада наш самолет направился на юг, к Южной Америке, и после пересечения экватора приземлился в Белене, Бразилия. Мы оказались в столице богатого тропического штата Пара в девяноста милях от Атлантического океана. В этой метрополии Амазонки мы выступали в церкви преподобного Нелса Нелсона, шведского миссионера. Его огромная церковь насчитывала три тысячи семьсот членов, и на наших собраниях люди с радостью слушали евангельскую весть. За десять дней наших собраний пастор Нелсон насчитал сто сорок человек, принявших Христа.

Мы решили отправиться на самолете вверх по Амазонке, самой широкой и самой глубокой реке в мире. Я многие годы мечтал об этом. Мы сели на “Бэби-клипер”, одиннадцатиместный гидросамолет. Через пятнадцать часов после взлета в Белене мы оказались в Манаосе. Когда мы вышли на берег, было невыносимо жарко. Но вскоре после нашего приезда долгожданный дождь из тропической тучки принес десять приятных минут прохлады.

Мы застали Манаос в состоянии упадка. Война закончилась, и теперь американские войска и сборщики каучука покинули некогда процветавший город. Мы проповедовали в двух миссиях, и оба раза это было нелегко. Мы с женой подсчитали, что около девяноста процентов населения в этом городе недоедали и болели малярией. Многие из них, казалось, приходили на собрания пьяными и не могли всерьез воспринимать то, что происходило на богослужениях. К тому же жара была настолько угнетающей, что люди теряли последние силы. Тем не менее более десятка людей приняли решение последовать за Христом. Мы были особенно рады видеть молодого солдата, который однажды встал на собрании и заявил: “Я хочу принять Христа прямо сейчас”. Я тут же остановил проповедь и повел его к Голгофе.

31 октября мы сели на корабль, который раньше ходил по Миссисипи. Мы решили вернуться к верховьям Амазонки. Как это принято в Латинской Америке, судно шло с опозданием в семь дней, и нам ничего не оставалось, кроме как с нетерпением ждать прибытия.

Нашими спутниками на корабле были свиньи, утки, куры, индюки, с десяток коров, две обезьянки, попугай, собака, несколько кошек и много черепах, которыми питалась команда. Многие из этих животных находились вместе с пассажирами в каютах третьего класса. Люди вешали свои гамаки прямо над животными, и им это ничуть не мешало. Нам повезло, поскольку через друга-баптиста мы сумели купить билеты первого класса. В нашей каюте мы поджаривались днем и парились по ночам.

Нас предупредили о том, что на корабле воду пить нельзя (один наш друг, таким образом, подхватил тиф), поэтому в мутную воду Амазонки мы добавляли очищающие таблетки. Наше меню из риса и бобов дополнялось “говядиной на копытах”, которая имелась на корабле. Мы шли со скоростью двенадцать миль в час и могли наблюдать, как забивают корову, рубят ее на куски и уносят куски туши на кухню. Хлеб, который выпекали на корабле, был прогорклым, но кок продавал хлеб более высокого качества, и мы покупали его.

Мы останавливались в шести портах, и количество скота на корабле прибавилось. Команда корабля с криками пыталась загнать животных в импровизированный загон. Одну корову нечаянно ранили и оставили умирать на нижней палубе. Пассажиры спали в гамаках, развешенных между стойлами. На уже перегруженный корабль также были погружены груды необработанного каучука, овощей, фруктов и других товаров.

Наступило воскресенье, когда мы наконец вернулись в Белен. Наша миссия в бассейне реки Амазонки завершилась. Теперь нам предстоял путь на юг.

Во время нашего путешествия мы провели крусейды в бразильских городах Рахия, Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу и Белу-Оризонте. Через Уругвай мы последовали дальше на юг, в Аргентину. Именно здесь, в Буэнос-Айресе, я впервые встретился с Луизой. И теперь мы вернулись сюда во время медового миссионерского путешествия. Преподобный Джеффри приготовил для собраний помещение Y.M.C.A. (Ассоциация молодых христиан). Бог мощно благословил эти собрания. Мы также проповедовали в Ла- Плате, а затем в Хендерсоне, где моя жена раньше служила миссионеркой.

Из Аргентины через великолепные, покрытые снегом Анды мы полетели на самолете американской авиакомпании на встречу в Сантьяго, столицу Чили. Это был объединенный съезд всех евангельских христиан и проводился он в пресвитерианской церкви. На съезде царил дух пробуждения. На каждом собрании от десяти до пятидесяти человек принимали решение следовать за Христом. Было чудесно видеть сотрудничество всех деноминаций, слитых в едином теле Христовом. Объединенный хор состоял из представителей четырнадцати протестантских групп.

Большую помощь на этих собраниях оказал Теодор Р. Буэнос, мой переводчик. Когда он переводил мои слова и передавал те же эмоции, на нем, казалось, пребывало мощное помазание, которое касалось сердец чилийцев.

Попрощавшись с друзьями в Чили, мы отправились из Сантьяго в Перу. Это было мое третье посещение Перу — и первое для Луизы. Наступила Пасха. Наше объединенное собрание проходило в методистской церкви, на тот момент самой большой церкви в Лиме.

Там нас больше всего поразили необычные парады. Католики несли статуи, изображающие живую Марию и распятого Христа. Но на наших собраниях евангельских христиан мы представляем Марию умершей, а Христа живого. Каждый вечер наши сердца наполнялись радостью при виде переполненного зала. Многие за это время обрели живого Спасителя.

Одним из обратившихся был Алехандро Пикман, перуанец двадцати трех лет. Семя Евангелия впервые было посеяно в его сердце на собрании, которое проходило на площади в его родном городке Чилка. Он прослушал все богослужение, но не понял христианских терминов. Он не понимал, как человек может говорить на религиозные темы, если не одет в священническую одежду. Алехандро читал Библию, которую ему подарили, когда он был еще подростком, и теперь ему захотелось лучше понять ее.

Как многие честолюбивые молодые перуанцы, Алехандро хотел жить в столице, Лиме. Там он нашел работу слуги в богатом доме. Однажды, подметая пол, он нашел рекламку о собрании на площади, которое проводила женщина-католичка. Он пошел на собрание, но там услышал лишь гневную речь, направленную против протестантов. Выступление женщины было настолько резким и грубым, что Алехандро стало неприятно. Что-то внутри него возмутилось, и он смело прервал женщину, заявив ей: “Я посетил тридцать три католические церкви в этом городе, чтобы помолиться, но не получил никакого удовлетворения. Я решил стать протестантом”.

В тот вечер на нашем собрании Алехандро сел на второй скамье и слушал мою проповедь через переводчика. “Откуда этот американец знает про мою жизнь? Он не знает меня, и все же каждое его слово трогает мое сердце”, — размышлял он.

Когда я призвал собравшихся принять решение и попросил желающих принять Христа встать и выйти вперед, Алехандро одним из первых вскочил на ноги. Вместе с другими он вышел в молитвенную комнату, чтобы услышать наставления. Там он исповедал свои грехи, там он принял Спасителя. Теперь он понял значение выражения “родиться свыше”.

Начиная с того момента Алехандро быстро возрастал во Христе. Скоро он стал секретарем в церкви, расположенной в центре Лимы. Вместе со своим другом-христианином он за собственные деньги организовал трехмесячное евангелизационное турне, во время которого они выступили в пятидесяти городах и в семнадцати школах. Господь присутствовал на собраниях, которые они проводили на окраине Перу. Позже я узнал, что он готовится поступить в Библейскую школу и стать полновременным служителем Евангелия.

Это и было исполнение моей главной цели. Я не стремился только лишь приводить людей ко Христу, но хотел также насаждения новых церквей, в которых служили бы местные кадры и которые стали бы здоровым организмом, благовествующим о Христе своему народу.

Нам с Луизой пора было возвратиться на время в Америку. Мы вылетели из Перу в 7.30 утра и прибыли в Новый Орлеан тем же вечером с остановками в Панаме и Гватемале. Остановка в Гватемале была достаточно долгой, так что мы успели побывать в местной церкви и немного поговорить с пастором, прежде чем вернуться к самолету.

Когда наш самолет пролетал над Мексиканским заливом, землю окутала тьма и мы откинулись на сиденьях, чтобы немного вздремнуть. Но уснуть не смогли, потому что были слишком взволнованы. Закончилось наше долгое медовое приключение. Мы чувствовали и радость, и печаль. Тела наши устали. В соответствии с точными и подробными записями в дневнике жены мы побывали в двадцати странах и островах и примерно в ста городах и населенных пунктах. Более двух тысяч человек ответили на наш призыв принять Христа своим Спасителем.

Для нас обоих это было время духовного возрастания в зрелость. Мы заново и вместе перечитали всю Библию, начиная с первых страниц и заканчивая последним “Аминь”.

В ночной темноте светились огоньки Нового Орлеана. Когда самолет, подпрыгивая, приземлился на посадочной полосе аэропорта, мы не знали, смеяться нам или плакать. Первая глава нашего совместного приключения завершилась, но впереди нас ожидали еще более интересные приключения.

Глава 7
Пока мы с женой покрывали пятьдесят тысяч миль во время свадебного путешествия, война закончилась. Жизнь быстро возвращалась в прежнее русло.

Мы находились в Понсе, Пуэрто-Рико, когда по радио объявили, что Япония капитулировала. Сразу после этого объявления улицы заполнились людьми, которые кричали, размахивали флагами и радовались. Слышался рев сирен, автомобильных гудков и перезвон колоколов. Многие побежали в церкви и вознесли у алтарей восторженные молитвы благодарения Богу за восстановление мира.

Мы продолжили свое путешествие, и к тому времени, когда вернулись в Штаты, со дня окончания войны прошел уже год. Мы с Луизой ждали своего первенца, и нам нужно было обзавестись домом. Мы купили небольшой домик в Спрингфилде, штат Миссури, который на несколько последующих месяцев стал нашей штаб-квартирой. Мы продолжали выступать на конференциях, съездах и миссионерских собраниях, разъезжая по всей Америке. Наш первый ребенок, Фрэнк, родился 31 декабря 1946 года.

После выступления с проповедью в нескольких церквях Штатов мне предоставилась возможность поехать в Европу, на этот израненный и разрушенный войной континент. Я оставил Луизу и новорожденного в Спрингфилде, где у нас было много друзей, а сам морем отправился в Англию. Сразу по прибытии я поспешил в Лондон, чтобы навестить церкви и людей, которых я знал раньше. Было грустно смотреть на то, что осталось от Библейской школы в Хэмпстеде после прямого попадания в нее бомбы. Говард Картер не пострадал физически, но пережил очень сильный психологический шок.

Было жутко смотреть на кучи кирпича и мусора, оставшиеся на месте некогда прекрасных зданий. Там, где прежде стояли чудесные дома и высокие деревья, теперь была голая земля. От всего этого у меня возникло тяжелое и гнетущее чувство. Я еще больше возненавидел войну.

Люди, казалось, находились в каком-то оцепенении. Некогда могущественная Британская империя переживала период распада. Можно было слышать, как люди говорят друг другу: “Вы думаете, нам нужно просить, чтобы Америка кормила нас? Вы хотите сказать, что великая Британская империя не в состоянии позаботиться о себе?” Многие британцы были ошеломлены, оказавшись разоренными, не имея достаточно еды и одежды, чтобы обеспечить свои насущные нужды.

Ночным рейсом мы пересекли Ла-Манш и оказались во Франции. Я посетил церкви, в которых бывал в прежние времена процветания. В Нормандии я плакал на берегу, на котором во время высадки американских войск погибло много наших ребят. Страна была опустошена и разрушена. Многие города были стерты с лица земли. Я понял, что американцы, которые видели войну только в кино, не могут полностью осознать всех этих ужасов.

Многие продукты были очень низкого качества. Во Франции я съел испорченный хлеб, который был испечен из чего угодно, только не из муки, и чуть не умер.

Из Франции поездом через Швейцарию я отправился в Италию. Мне было радостно проповедовать в различных городах Европы. Однако самым замечательным в этом путешествии стало то, что Бог сделал с моим сердцем. Именно в это трудное время Бог начал вкладывать в мое сердце желание евангелизировать целые народы.

Домой я вернулся морем, что дало мне возможность поразмышлять о чудесных перспективах, которые Бог открывал передо мной.

Бог показал, что в большей части стран пробуждение, начавшееся в столице, охватит весь народ в целом. Во многих странах столица представляет собой центр политической, экономической, социальной и религиозной жизни всей нации. Мощное действие Бога в столице с основанием большого евангелизационного центра сможет изменить духовный климат страны.

Во время моих путешествий по всему миру я наблюдал все возможные формы миссионерской работы. Но то, что я видел, одновременно вызывало во мне и радость, и тревогу. Разъезжая с места на место, я говорил Богу: “Господь, мы проигрываем. Мы проигрываем эту битву”. Мое сердце обливалось кровью. Я вспоминал пасторов у себя дома, в Штатах, которые заняты только своими маленькими церквями, и думал: “Если бы Павел был таким, как они, он бы явил спасение Иерусалиму, но весь остальной мир отправился бы в ад”.

Я был в Шанхае в маленькой церквушке, рассчитанной на пятьдесят человек. Но даже такая церковь была для них слишком большая, потому что в церковь ходило всего тринадцать человек. В то же время за стенами этой импровизированной церкви, которая размещалась в передней маленького жилого дома, проживало еще шесть миллионов китайцев. Не могу передать, как это меня мучило. Я ходил по улицам этого города с молитвой в сердце и на устах: “Господь, в этом городе проживает шесть миллионов человек. Как донести до них евангельскую весть?”

В зарубежных мероприятиях так много сложностей. Я видел, как многие крупные города мира практически оставались вне поля зрения миссионеров. Во время посещения Центральной Америки я увидел, что ни в столицах, ни в других городах всех шести стран этого континента не было ни одной церкви нашей деноминации.

Тогда я стал говорить об этом миссионерам и миссионерским союзам: “Братья, почему вы обходите своим вниманием крупные города? Ведь именно в них самая большая концентрация населения. Почему вы отправляете миссионеров только в джунгли и маленькие поселения?”

Мне возражали: “Ну что ты, брат, такое мероприятие будет дорого стоить, и мы не можем пойти на это”. Я начинал закипать, как вулкан, выслушивая неубедительные доводы. Я подумал: “А я поеду! Я готов заложить свой костюм, но я доберусь до столичного города!”

Одна большая полноевангельская организация в течение двадцати пяти лет посылала своих миссионеров на Филиппины. Каждый из них прошел через Манилу, столицу Филиппин, но никто не остался в ней. Они уходили в маленькие деревушки и городки, разъезжались по отдаленным районам, а огромный, кипящий активной жизнью город оставался нетронутым. Манила контролирует семьдесят пять процентов общей торговли всей страны, один этот город держит в своих руках всю нацию, а они не задержались там, чтобы открыть хотя бы одну церковь. Некоторые говорили мне: “В большом городе невозможно работать миссионеру. Миссионер должен трудиться только в джунглях, где сражаешься с тиграми и убиваешь змей”. Мне не нравится сражаться с тиграми, и меня совершенно не манят змеи, но крик отчаяния большого города рвет мне сердце днем и ночью.

Господь показал мне три аспекта, необходимых для того, чтобы охватить всю нацию.

Многие усилия миссионеров оказываются напрасными, потому что мы не связываем силы дьявола, действующие на этой территории. Совершенно необходимо сковать силу сатаны и высвободить людей. Иисус сказал, что сначала нам нужно связать сильного и только потом забрать его имущество.

После того как люди освободятся от власти сатаны, служителю или евангелисту нельзя оставлять новообращенных христиан без дальнейшего духовного надзора. Очень часто Бог дает нам большое пробуждение, после чего евангелист сразу покидает людей, только что обратившихся к Христу. В результате большая часть плодов пробуждения гибнет, потому что новообращенных некому наставить в Божьем Слове. Если Бог дает человеку двоих или троих сыновей, то отец не убегает от них. Он приобретает для них дом и обеспечивает их всем необходимым. То же самое мы должны делать в духовной области. Если Бог позволяет нам видеть могущественные проявления Святого Духа, мы должны сохранить плоды пробуждения.

3. Нет иного пути охвата Евангелием целых народов, кроме как работы в крупных городах, сердце нации, где следует строить большие евангелизационные центры. Нужно все внимание направить на спасение и освобождение местного населения, и тогда они вернутся в свои деревни и будут приводить свой народ ко Христу.

Я говорил об этом миссионерским союзам, на конференциях и в церквях по всей Америке, но меня никто не слушал.

Господь дал мне желание лично осуществить этот план в действии. Поскольку я никогда не был пастором, то понял, что прежде мне нужно приобрести этот опыт дома. Из десятков приглашений на пост пастора в разных американских городах Бог вложил мне в сердце город Саут-Бенд в штате Индиана. Так этот город стал местом, где я приобретал опыт для предстоящего служения освобождения. Саут-Бенд нельзя назвать сильным протестантским городом. Церкви этого города со времен Билли Грэма не финансировали объединенных собраний пробуждения. Большинство евангелических церквей оставались малочисленными. Господь сказал, что именно в этом неприглядном месте он покажет мне, как нужно работать быстро и победоносно.

Все началось с того, что я проводил пробуждение в Мемфисе, штат Теннесси, когда мне позвонили из Саут-Бенда. В прошлом я проводил в Скинии Евангелия Саут-Бенда несколько успешных крусейдов. Когда эта церковь оставалась без пастора, они приглашали меня к себе, но я отклонял предложение. Честно говоря, мне не нравился сам город. Когда они позвали меня на этот раз, я опять отказался и объяснил свой отказ следующим образом: “Если бы я захотел пасторствовать в церкви, я бы не выбрал ваш маленький город”.

На следующий вечер люди из Саут-Бенда опять позвонили мне в Мемфис и сообщили:

Мы постились и молились весь день, после чего опять проголосовали. Вы получили сто процентов голосов, поэтому совершенно очевидно, что к нам должны приехать именно вы.

Я ответил:

Ну что ж, это очень интересно. Я высоко ценю ваше приглашение, но приехать не смогу. Благослови вас Бог, — и повесил трубку.

На третий вечер опять раздался звонок из Саут-Бенда.

Господь сказал нам, что вы не молились о нашем приглашении.

Но я объяснил вам, что не поеду, — запротестовал я.

Вам нужно помолиться об этом, — настаивали они.

Ну что ж, я буду молиться.

Я действительно стал молиться о Саут-Бенде, и тогда Бог открыл мне, что именно там будет происходить мое обучение для выполнения той задачи, которую Он вложил в мое сердце. Я позвонил благословенным братьям в Саут-Бенде и попросил их дать мне полтора месяца, чтобы завершить собрания, которые я уже запланировал.

В начале декабря мы с женой и сыном Фрэнком прибыли в нашу первую церковь. Скиния Евангелия в Саут-Бенде представляла собой весьма убогое зрелище. Если встать вплотную к стене зала, то головой вы упирались в потолок. Он был высотой в шесть футов. Здание было построено из отходов строительного материала силами добровольцев во времена депрессии. В первое воскресное утро на богослужении присутствовали сорок взрослых членов воскресной школы. В других классах школы было около ста детей.

Доверие прихожан, попросивших меня стать их пастором, придало мне смелости, и я стал руководить церковью. Я сказал им: “Если хотите, чтобы я остался у вас, вы должны меня слушаться. Иначе я уеду”. С наступлением весны я продал здание церкви и купил большую палатку. Офис церкви и все остальное мы переместили в палатку. Палатка стала единственным достоянием церкви.

Мы проводили евангелизационные собрания в течение почти трех месяцев. Более двух месяцев я сам проповедовал каждый вечер, а затем пригласил евангелиста. Бог обильно благословил этот шаг веры. К концу лета в нашей церкви стало в три раза больше народу, чем в самом начале. За это время мы купили участок земли на углу Мичиган-стрит и Эвинга, одного из самых красивых перекрестков города. Бог чудесным образом помог нам собрать тридцать тысяч долларов, необходимых для покупки этого участка. Наши прихожане в основном были людьми небогатыми, поэтому у нас не было денег. И все же мы начали строить. Было удивительно, как Бог шаг за шагом вел нас и обеспечивал все наши нужды, поскольку мы выполняли Его волю.

Через три месяца палаточных собраний пробуждения в северной Индиане повалил снег. Мы арендовали третий этаж танцевального зала в здании Музыкальной компании в центре города и в течение нескольких месяцев проводниц там собрания. К следующей весне задняя часть нашей новой церкви была построена, и мы переехали. К лету мы смогли переехать в новый зал церкви, который вмещал тысячу человек. Мы назвали новую церковь Храм Голгофы.

Примерно через две или три недели после нашего переезда в новое здание ко мне в офис пришел Рекс Хамбард и спросил: “Мне очень нужно провести собрание. Наши крусейды отменили, а моей Семье нужно где-то служить”.

Я знал Рекса еще с юных лет, когда мы оба подростками евангелизировали в Арканзасе. Кроме того, во время пробуждения в Далласе я проповедовал в церкви преподобного Отта, где Рекс с отцом и матерью служили в то время в качестве помощников пастора. Теперь он путешествовал со своей евангелизационной командой из тринадцати человек, известной как Семья Хамбарда* Я сказал Рексу: “Приходите к нам. Мы готовы к пробуждению”.

Через несколько дней крусейда у нас собиралось так много людей, что мы не знали, что с ними делать. Они стояли на улицах, в здании и вне здания. За время этих собраний мы приняли в церковь примерно сто пятьдесят новых членов. Рекс сказал: “На следующее лето я приеду к тебе с палаткой”. Я согласился, и на следующее лето к нашей церкви присоединилось еще сто пятьдесят новых членов. К нам приезжали Орал Роберте, Клифтон Эриксон, Уильям Бранхэм и многие другие евангелисты. Весь мир услышал о том, что Бог делает в Саут-Бенде.

Мы арендовали автобусы, чтобы привозить людей в воскресную школу. Однажды к нам на собрание пришел мэр города и сказал: “Это самое невероятное явление в нашем городе”. По мере того как Бог помогал нам претворять в жизнь наши мечты, мы росли в числе, и скоро наша воскресная школа стала одной из самых больших во всей стране. Более ста классов школы насчитывали почти две с половиной тысячи человек.

Церковь росла так быстро, что мы практически не переставали строить. Казалось, каждый месяц мы пристраивали помещения либо сбоку, либо сзади основного здания.

В это же время я продолжал выполнять свой миссионерский труд, путешествуя по миру. В 1950 году я поехал на полтора месяца в Европу, Африку, на Восток — Израиль, Египет и Индию. В этой поездке меня сопровождали Чарлз Блэр и Эрни Ребб. Во многих местах мы проводили трехдневные крусейды. Обычно я проповедовал в первый вечер, а остальные выступали в последующие дни,

Одним из самых выдающихся событий этого путешествия стал общегородской крусейд в Маниле на Филиппинах. Пол Пипкин организовал для нас собрание на стадионе Ризал. Я бывал в Гонконге и Сингапуре по обе стороны от Филиппин, но в этой стране я оказался впервые.

За три дня евангелизационных собраний мы видели, как сотни людей отвечают на евангельский призыв. Мы также выступали в нескольких церквах. Везде мы замечали ужасные следы, оставленные войной. Многие здания в центре города еще не были восстановлены полностью. Всюду бросались в глаза разрушенные здания, в развалинах которых буйно росли сорняки. Манила уже не была “жемчужиной Востока”. Было грустно видеть этот город со шрамами на лице и угнетенным духом.

Вернувшись в Саут-Бенд, я вновь с головой окунулся в работу. За следующие два года мы укрепили церковь и расплатились со всеми долгами. За это время мы также были благословлены рождением нашего второго сына, Стивена, который появился на свет 27 июня 1950 года.

Но мысль о всемирной жатве не покидала. Для осуществления этой мечты мы провели исключительно успешное миссионерское собрание. В Храм Голгофы собрались толпы народа, и пожертвований было собрано намного больше, чем на любом другом миссионерском собрании прежде. Дух Божий обильно сошел на собравшихся.

В последнее воскресенье этой конференции, около трех часов дня, я отдыхал в своей спальне перед последним богослужением. Внезапно к моему сердцу заговорил Бог. Его слова не были слышны физическим слухом, но я понимал их безошибочно. То, что Он сказал, коренным образом изменило всю мою жизнь.

Бог сказал: “Ты поедешь ради Меня в Манилу?”

“Но Господь, теперь в Саут-Бенде работа идет полным ходом. Ты призвал меня в этот город, но я еще не закончил здесь свою работу. — Очень скоро я поймал себя на том, что спорю с Богом. — Почему бы Тебе не послать в Манилу кого-нибудь другого? А я останусь здесь и буду собирать деньги для миссионерского служения и буду туда ездить как миссионер с проповедями”.

Бог не стал спорить, но Его мягкий голос настойчиво повторил: “Ты поедешь в Манилу ради Меня?”

Меня по-прежнему мучило видение мира, идущего широкой дорогой в преисподнюю. Это видение никогда не уходило из моей головы. По ночам снова и снова мне снились эти сцены. Видение обреченности заблудших людей не отпускало меня.

В тот день у меня на сердце было так тяжело, как никогда в жизни. Без дальнейших колебаний и из самых глубин моего существа я воскликнул: “Господи, Ты знаешь, я с готовностью поеду в любой уголок земного шара, если только Ты будешь со мной. Да, я поеду в Манилу”.
Господь ответил: “Я сделаю для тебя много больше того, что делал раньше”. Вот это задача! Вот это обещание!

Чувство тяжести тут же покинуло меня. Душа наполнилась ощущением пьянящей радости, словно на меня излились реки небесных благословений. Святой Дух свидетельствовал моему духу, что мое решение полностью соответствовало Божьей воле.

Тем же вечером я объявил жене.
Дорогая, мы едем в Манилу! Мы уедем из Саут-Бенда и начнем работать для Господа на Филиппинах.

Луиза улыбнулась и с серьезным видом спросила:
Когда?
Как только упакуемся, — ответил я.
Затем я рассказал ей о том, что сказал мне Господь. Она знала, что я не шучу, и выразила согласие ехать со мной куда угодно.

Когда я впервые сообщил эту новость церковному Совету и приходу, никто, казалось, не мог поверить, что Бог действительно велел мне отправиться на Филиппины. Некоторые говорили, что я сошел с ума, если решил поменять одну из самых благополучных церквей в мире на первопроходческий труд на Востоке. Люди неохотно приняли мою отставку и выбрали в Храме Голгофы другого пастора.

Когда мы с семьей были готовы ехать, Манила жгла меня изнутри. Мне бросал вызов один из крупнейших городов мира.

Манила — это англоязычный город, в котором проживает несколько миллионов человек. В то время этот город был в основном католическим и в нем привольно жилось культам и лжерелигиозным сектам. Во всем городе не было ни одной живой и активной полноевангельской церкви.

За долгие годы я узнал кое-что о том, как действует Бог. Я знал, что Бог трудится через людей, призывая конкретного человека к выполнению конкретной задачи. В Своем всеведении и для Своих целей Он призвал меня в Манилу. Под могущественной рукой Божьего провидения я чувствовал себя и польщенным, и смиренным.

Я также знал кое-что о Божьем времени. У Бога на все есть Свое время: для вмешательства в дела людей, для пробуждения, для избавления и освобождения. Я знал, что должен действовать с Богом в Его время, иначе предоставленная возможность будет утрачена навеки и работа останется несделанной.

Для меня все это не было легким постукиванием или слабым толчком в дверь возможностей. Это был беспрерывный стук, который требовал ответа, а время убеждало, что сейчас уже наступило.
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:11

Глава 8
Летом 1952 года океанские лайнеры стояли на приколе из-за забастовки. Мы с семьей выехали из Сан-Франциско на шведском грузовом судне, направлявшемся в южные районы Тихого океана. Единственным пассажиром, кроме нас, был методист-миссионер с семьей. Через двадцать два дня плавания мы прибыли на Филиппинский архипелаг.

Нашим первым пристанищем в Маниле стал студенческий городок Библейского института Вефиль. Группа из Библейского института под руководством Флойда Хорста ждала нашего прибытия. Они арендовали для нашей новой церкви зал стоимостью сто пятнадцать долларов в месяц. Он находился на окраине города в восьми милях от центра Манилы. Район назывался Тондо, и это были наихудшие трущобы во всем городе — район проституток и гангстеров. Многие жители Манилы боялись там появляться, особенно по ночам.

Зал представлял собой здание старого овощного рынка, огороженного со всех четырех сторон железными прутьями. Рядом с этим зданием находилась канава со сточными водами. Вонь стояла такая, что наши прихожане часто сидели, зажав носы платками. Однажды прямо перед церковью я увидел две мертвые свиньи, покрытые мухами.

На первом собрании в старом и убогом здании овощного рынка присутствовали всего сорок человек. Из них двадцать пять были студентами Библейского института, а остальные гостями из других церквей. У меня не было ни одного помощника, на которого я мог бы рассчитывать. Такое положение было достаточно серьезным испытанием после огромной и преуспевающей церкви в Саут-Бенде. И все же я был доволен и верил, что мой труд был Божьим предназначением.

Почти сразу после нашего приезда меня пригласили в Багуйо. Этот город в северном Лусоне был своеобразными воротами в район, известный своими охотниками за головами. Американская миссионерка Элва Вандербут Сориа- но пригласила нас проповедовать первобытным племенам, среди которых она работала.

Мы с Луизой читали в манильских газетах предупреждения о том, что следует держаться подальше от водопадов и речек в горной провинции Лусон, потому что именно в это время охотники за головами были особенно активными. В морге военно-воздушной базы я видел останки двух офицеров, которые забрели в эти запретные горы. От них осталось лишь несколько кусков со следами зубов, а также колени и лодыжки. Каннибалы съели их без остатка. Может быть, теперь их головы висели где-нибудь у хижины в отдаленной деревушке. Что касается меня, то я мечтал принести Евангелие этим заблудшим душам.

Миссис Сориано была замечательной женщиной. На тот момент, когда я впервые увидел ее, она жила в Багуйо тринадцать лет без отпусков. Она работала в основном среди игоротов, одного из самых больших племен Лусона. Следует отметить, каким образом она добилась доверительного к себе отношения со стороны этих людей, которые обычно не доверяют посторонним людям.

Однажды молодой человек из племени игоротов попал в тюрьму за воровство. Когда пришло время отпустить его, городские власти не знали, что с ним делать. Начальник полиции, встретив Элву на улице, спросил ее, не хочет ли она взять на воспитание одного мальчишку-язычника. Она согласилась и таким образом, почти случайно, стала миссионеркой, чему и посвятила всю свою оставшуюся жизнь.

Элва привела мальчика к себе домой, вымыла его и дала ему первую в его жизни приличную одежду. Она вывела у него вшей и вылечила изъеденное болячками тело, научила правилам приличия и привела ко Христу. Он оказался очень способным мальчиком и все схватывал на лету. Очень скоро он стал нормальным и счастливым молодым человеком.

До его соплеменников далеко в горах дошли новости о том, что белая женщина взяла к себе на воспитание одного из их детей. Некоторые представители племени через густые заросли джунглей добрались до города, чтобы посмотреть, как с ним обращаются. Однажды миссис Сориа- но заметила за деревьями, окружавшими ее дом, наблюдающие за ней черные глаза. Она была окружена охотниками за головами.

Они вызвали к себе мальчика и спросили: “Что с тобой делает эта чужеземка? Она собирается съесть тебя?” Для многих из них она была первой белой женщиной, которую они увидели. Убедившись, что мальчик здоров и весел, они захотели узнать, почему женщина из другой страны полюбила их племя. Они пригласили ее к себе в деревню. Таким образом, ей предоставилась возможность рассказать этим людоедам о любящем небесном Отце, Который заботится обо всех нас. Вскоре под опеку миссис Сориано стало попадать все больше детей из этого племени. Она заслужила репутацию “горной мамы Лусона”.

В этом племени бытовал предрассудок, согласно которому один из родившейся двойни был ребенком дьявола. Люди этого племени считали, что нормальная женщина может дать жизнь только одному ребенку, поэтому другой принадлежит дьяволу. А поскольку никто не мог сказать, который из новорожденных был дьявольским отродьем, обычно обоих младенцев убивали или скармливали животным.

Миссис Сориано стала спасать близнецов и воспитывать их. Детей постарше она посылала в джунгли искать новорожденных младенцев. Каждый раз, когда она узнавала о таких детях, она либо выпрашивала их у родителей, либо грозилась доложить о них филиппинским властям, которые могли наказать за совершенное преступление. Эти примитивные люди, казалось, с большей радостью предпочитали отдавать своих детей, вместо того чтобы скармливать их животным. Двоих из спасенных таким образом детей она назвала Лестер и Луиза в честь моей жены и меня.

Когда люди этого племени лучше узнали миссис Сориано, они пригласили ее в свою деревню проповедовать это новое Евангелие любви. В результате многие приходили ко Христу, и среди охотников за головами постепенно появились группки верующих. Некоторых из молодых людей она послала в Библейские школы в разных районах Филиппин, чтобы подготовить их к евангелизационной работе.

У игоротов в горной провинции во всех областях жизни были очень сложные законы. У них имелись свои брачные, похоронные, военные и религиозные церемонии и ритуалы, а также определенный порядок празднования торжественных случаев.

Одна из самых важных церемоний проводилась в случае смерти воина. Если он погибал случайно или в битве, его тело немедленно приносили в его хижину. Там тело сажали в кресло смерти. Женщины и дети танцевали вокруг трупа и кричали ему, что отомстят за его смерть. Церемония проходила в его родной деревне, в то время как его вдова должна была находиться в соседней деревне и в одиночестве переживать свой траур.

Через несколько дней после смерти этого человека воины его племени одевались для исполнения танца войны. Из листьев растения бетель они делали специальный головной убор, а запястья и ноги оборачивали красными

листьями. Затем вокруг хижины умершего они исполняли медленный и замысловатый танец. Танцевать начинали за километр от дома, ударяя в тимпан челюстью от скелета человека.

Затем к дому умершего подходил колдун и исполнял ритуал, в который входило принесение жертвы — свиньи — в сопровождении молитвы богам войны. В молитве колдун просил дать воинам возможность отомстить убийце. После этого воины устраивали пиршество, поедая принесенную в жертву свинью.

После этого пиршества тело умершего клали на носилки, а руки привязывали к двум палкам, скрещенным на теле. Четверо мужчин несли тело к погребальной пещере, где труп укладывали в сидячем положении, придерживая голову палкой, прикрепленной к стене. Через несколько лет кости падали на землю, но череп оставался висеть на конце палки.

После погребения воины встречаются для еще одной ритуальной церемонии. В кругу воинов жрец отрезает голову живого цыпленка. Все наблюдают, как обезглавленная птица хлопает крыльями. Когда она падает, человек, на которого указывает ее кровоточащая шея, выбирается мстителем за убитого воина. С копьем в руках он начинает охоту за головой до тех пор, пока не завершит свою миссию. Таким образом, одна смерть влечет за собой другую. Междоусобица и кровная вражда между воинами племен продолжаются из поколения в поколение.

В течение многих и многих веков некоторые племена охотников за головами поедали человеческую плоть. Они верили, что этим демонстрируют свою силу и превосходство над врагом. В доказательство своей силы и удали воины хвалятся количеством человеческих черепов, висящих вокруг их хижин.

Охотники за головами не относятся к той же расе людей, что живут на равнинах и населяют города Филиппин.

Некоторые антропологи считают, что у них существует тесная связь с монголами, живущими на китайской территории. Другие полагают, что они связаны с малайской группой и даже с американскими индейцами. Когда бы Бог ни разделил людей на земле в Своих целях, в течение долгих столетий эти аборигены были изолированы от других людей и от других культур и цивилизаций. Это странные и необычные люди небольшого роста с мелкими, несколько обезьяньими чертами лица. Однако те, кто начинает учиться, часто проявляют творческие и интеллектуальные способности и таланты. Некоторые из них стали хорошими специалистами в цивилизованном мире.

Во времена Авраама игороты начали насаждать на гранитных скалах известные теперь по всему миру рисовые террасы. Эти зеленые террасы на горных склонах представляют собой удивительное зрелище, поражающее воображение.

Цивилизация медленно приходит к людям, которые на протяжении тысячелетий жили скрытно от всех в горах Лусона. И только иногда крытая железом крыша или портативное радио на батарейках напоминают о том, что на дворе двадцатый век. Даже армия императорской Японии не сумела подчинить их себе. Но для игоротов пробил Божий час.

Я не испытывал страха, когда наша маленькая партия отправилась в горную провинцию Лусон в Высоких Кордильерах. Я знал, что с нами Бог. Ко многим деревням игоротов до сих пор нет дорог. В этом районе горные склоны были особенно неровными и трудными для пешеходов. Густые и непроходимые джунгли были испещрены извилистыми реками и покрыты туманом, обволакивающим даже высокие горные вершины. Чтобы добраться до деревни, нам пришлось в течение долгих часов идти через джунгли, пересекать быстрые потоки и рисовые поля.

Наша евангелизационная команда из двадцати человек была почти как армия. Мы шли в горы и несли с собой продукты, печку и гамаки. В отдаленной деревушке мы заняли одну хижину и повесили простыню, чтобы отделить женскую половину от мужской. Те, у кого не было с собой гамаков, спали на земле.

Все племя сбежалось на собрание, которое проводили иностранцы на открытом воздухе перед небольшим строением. Вокруг были развешены фонари, и местные жители сидели на земле со скрещенными ногами.

Однажды вечером во время моей проповеди одна женщина из этого племени начала издавать странные звуки, пытаясь помешать собранию. Я поднял руку, посмотрел на нее и громким голосом потребовал: “Ты, сейчас же замолчи и больше не говори!” Тогда я не знал, что она была главной колдуньей этой деревни.

Когда переводчик повторил слова команды, на нас, казалось, снизошла сила Божья, и с женщиной случился ужасный приступ. Я снова обратился к ней: “Я велел тебе замолчать и успокоиться”.

Колдунья умолкла. С того самого дня она уже больше никогда не могла войти в контакт с дьяволом. Власть сатаны над ней была разрушена. На много последующих месяцев главной темой разговоров в племени стала Божья победа.

Мне было чрезвычайно радостно видеть, как несколько игоротов приняли Иисуса Христа своим Спасителем. После обращения они немедленно прекратили прежний образ жизни. Через Христа они стали мирными, дружелюбными и любящими людьми.

Было довольно интересно служить охотникам за головами, и мне это очень нравилось. Кстати, было весьма соблазнительно посвятить этим людям больше времени. В конце концов, многие думают, что именно в этом заключается призвание миссионеров. Именно эта тема больше всего привлекает внимание слушателей в разговорах о миссионерах в Штатах.

Но мое сердце принадлежало шумному и деловому городу Маниле, и все мои устремления были направлены туда. В городе сконцентрированы массы народа. Я знал, что силы тьмы так же яростно будут сопротивляться в цивилизованной и образованной языческой Маниле, как они сопротивляются в племени охотников за головами. Я должен был принести им весть об искуплении через Иисуса Христа.

Те первые полгода в Маниле были исключительно тяжелыми. В конце этого периода я стоял на прежней, нулевой отметке. Я думал, что смогу сделать там то же, что сделал в Саут-Бенде, но у меня ничего не получалось. У меня бывали новообращенные, но, когда я хотел помочь им возрасти в вере, они обязательно давали мне неверные адреса и, вероятно, вымышленные имена.

Было очевидно, что мы никогда не построим сильную и здоровую церковь с местными кадрами, если не найдем более подходящего места для церкви. Я начал искать участок земли в центре города, где можно было бы построить церковь, хотя своего прихода у меня еще не было. Я был уверен, что Бог послал меня основать большой евангелизационный центр. Он должен был стать самым главным зданием в Маниле даже на фоне правительственных зданий, и потому мне нужен был подходящий участок.

На углу Тафт-авеню и Исаак-Перал, на одном из главных перекрестков самой лучшей части города, находился пустой участок, на который во время войны попала бомба. По соседству с ним находилось правительственное здание, новый центр Y.M.C.A. (Ассоциация молодых христиан), здание Красного креста и прямо за углом Американское библейское общество. Благодаря преподобному Полу Пипкину и помощи со стороны друзей с родины мы собрали двадцать тысяч долларов для покупки этого великолепного участка.

Как раз накануне Дня благодарения я получил телеграмму из Австралии от евангелиста А. Вальдеса-младшего. В ней говорилось: “Если ты поддержишь мои собрания, я приеду в Манилу на общегородской крусейд и соберу все необходимые пожертвования”.

Я немедленно собрал всех членов моей церкви (которая состояла из меня и моей жены). Мы послали мистеру Валь- десу ответную телеграмму со словами: “Церковь на сто процентов твоя. Вышли деньги на рекламу крусейда”.

Было просто смешно говорить об общегородском крусейде в нашем убогом и безобразном помещении. Помолившись об этой ситуации, я отправился повидаться с менеджером ипподрома Сан-Лазарно. Он никогда ничего не слышал о религиозных богослужениях, которые можно было проводить на ипподроме.

Ну, разве не забавно проводить собрания там, где бегают лошади? — воскликнул он.
Нет, не забавно, — ответил я, — у вас есть стадион, и он нам нужен.
Но почему бы вам не найти какую-нибудь церковь?
С большим оптимизмом веры я заявил ему:
К нам придет столько людей, что ни одна церковь не сможет вместить их. Сюда придут тысячи, и они будут получать спасение и исцеление.
У него загорелись глаза.
Вы сказали, они будут получать исцеление?
Да, Бог будет исцелять их.
Послушайте, — сказал он, — у меня есть парализованный брат. Если вы дадите мне гарантию, что он получит исцеление, то можете использовать этот стадион бесплатно.
Не колеблясь ни минуты, я подверг испытанию свою веру:
Хорошо, я гарантирую вам это.

Позже он попросил меня заплатить пятидесяти уборщикам ипподрома. Это обошлось мне всего в триста долларов за день. Я заплатил за две недели.

Я быстро отпечатал рекламу собраний. Вместе с Флойдом Хорстом, еще одним миссионером, мы обошли ночью город и везде, где могли, развесили объявления о предстоящих собраниях. Мы поместили также объявление в большую газету “Манила Тайме”, которая распространялась по всем филиппинским островам.

На открытие крусейда собралось около тысячи двухсот человек. Они заполнили один сектор огромного стадиона. На следующий день народу стало больше, и каждый день это количество росло. С разных островов архипелага к нам приезжали десятки людей. Перед окончанием крусейда вся крытая часть стадиона заполнялась людьми до отказа. Мы не использовали только места на открытой трибуне.

За две недели около двадцати тысяч человек вышли вперед для покаяния. Однако многие люди выходили вперед по много раз за крусейд. Через молитвенную очередь прошли десять тысяч человек. После каждого служения далеко за полночь мы молились за больных и страдающих. Я заметил, что в молитвенной очереди день за днем стояли одни и те же люди.

Я чувствовал, что, несмотря на явно грандиозные собрания, мы ничего не добились. Я не был уверен, что эти люди понимали, что такое спасение. После окончания собраний и отъезда евангелиста я подумал, что, может быть, я опять окажусь в своей убогой церквушке без людей. Но Бог дал мне мудрость объявить, что желающие принять водное крещение должны встретиться в воскресенье в манильском заливе. Сотни людей подняли руки, выражая согласие креститься так же, как крестился Иисус в Иордане.

К моему удивлению, в тот воскресный день на берегу я увидел тысячи людей. Я говорил с толпой совершенно откровенно, отбивая охоту у тех, кто не был уверен в своем посвящении. Я хотел убедиться в том, что будут креститься только те, кто принял твердое решение следовать за Христом. “Вы должны жить чистой жизнью и заплатить цену, если примете крещение. Вам могут грозить неприятности в связи с этим. Вы должны быть уверены, что хотите этого”.

И все же в тот день триста пятьдесят девять человек приняли крещение погружением во имя Отца, Сына и Святого Духа. Так, в теплых водах Манильского залива, родилась наша церковь. Те, кто крестился, остались с нами. Я взволнованно наблюдал за тем, как они освящались в своей жизни и начали проявлять плоды святости. Дух проделал эту работу в них без моего давления. Я также заметил, что у людей, последовавших за Господом, начал подниматься уровень жизни, и Он стал давать им преуспевание. Среди них было много таких, кто впоследствии стали пасторами и евангелистами.

За первый год нашего служения в Маниле мы набрали в воскресную школу четыреста двадцать три человека. Нам было очень тесно в старом помещении, где даже был специальный класс для голых детей. К нам приходили от пятнадцати до двадцати детей, у которых не было одежды, поэтому мы уводили их в отдельный класс, чтобы не смешивать с остальными ребятами.

После покупки участка в центре Манилы я нашел ангар для самолетов В-52, которым владела компания “Пепси- Кола”. Этим ангаром никто не пользовался, и он стоил по крайней мере пятьдесят тысяч долларов, но “Пепси-Кола” продала его нашей церкви за десять тысяч. Чарлз Блэр в Денвере помог нам собрать необходимую сумму для покупки этого ангара, подписав на это дело некоторых наших друзей в США. Мы купили ангар без какой бы то ни было финансовой помощи от деноминаций. День за днем мы просто доверялись Богу в деле обеспечения.

Мы нашли строителя, который взялся поставить ангар, и архитектора, который спроектировал прекрасный фасад и интерьер с балконом. Из ангара получилось удивительно красивое здание с куполом, как у собора, возвышавшимся на сорок футов в высоту. Каждая сторона строения состояла из сорока футов стали и стекла. Для меня это церковное здание было самым впечатляющим сооружением во всей стране. Над церковью висела огромная вывеска: “Храм Вефиль, Христос есть ответ”. Наша церковь стала известной, как “Церковь Христос есть ответ”.

Но прежде чем мы закончили строительство и переехали в новое строение, мне пришлось пережить удивительное чудо Божьего освобождения. Это чудо стало ключом к духовному пробуждению, которое потрясло всю нацию и после которого Манила и Филиппины уже никогда больше не будут прежними.

Глава 9
Семнадцатилетняя Кларита Виллануэва внезапно стала главной темой разговоров в Филиппинах. Ее имя появилось в заголовках манильских газет, и даже международная пресса разнесла по всему миру ее историю. Каждый час по радио рассказывали сенсационные новости об этой молодой провинциальной девушке, которую полицейские задержали за непристойное поведение и посадили в тюрьму.

13 мая 1953 года в газете “Манила Кроникл” появился репортаж под заголовком “Полицейские и врачи расследуют случай с девушкой, искусанной демонами”:

“Полицейские и медики прошлой ночью не сумели представить убедительного объяснения поразительному случаю с девушкой, которая утверждает, что ее кусают демоны. Это заявление подтверждено следами от зубов на ее теле.

По крайней мере двадцать компетентных специалистов, включая начальника манильской полиции мистера Сезара Лycepo, утверждают, что это совершенно реальное событие. Перепуганную женщину довели до безумия укусы невидимых существ. Она продемонстрировала специалистам несколько следов от зубов на своем теле, которые, по словам двадцати пяти очевидцев, никто видимый не мог причинить. Виллануэва корчилась от боли, кричала в отчаянии каждый раз, когда невидимые „демоны" нападали на нее.

Капеллан, брат Бенито Варгас (римский католик), бывший свидетелем нападений на Виллануэву, заявил, что не может сказать ничего определенного по этому поводу. Но он признал тот факт, что "трижды видел, как ее кусали невидимые существа".

Виллануэва утверждает, что видит „невидимых демонов" с прошлого воскресенья. По ее словам, их двое — один высокий со злобным взглядом, темный, облаченный во все черное, а другой — короткий и пухлый с белыми, как снег, волосами. Она говорит, что больше всего кусается второй.

Между приступами Виллануэва вела себя совершенно нормально.

Некоторое время она спокойно разговаривала, но затем вскрикивала, дергаясь в конвульсиях и истерике, после чего начинала беспрерывно кричать. Ее глаза горели нездоровым огнем. После очередного приступа она показала на место, где ее искусали, после чего упала почти без чувств в руки исследователей. Следы от укусов, еще мокрые от слюны, появились на том самом месте, на которое показывала жертва.

Свидетели указывают, что она никак не могла искусать себя сама”.

Я прочитал все эти волнующие истории об искусанной демонами девушке только после ее освобождения. Я оказался вовлеченным в эту историю случайно, услышав о ней в программе новостей по местному радио. Никогда раньше я не слышал по радио ничего подобного. В тот день сразу после десятичасовой программы новостей диктор начал свой рассказ исполненными драматизма словами: “Добрый вечер, леди и джентльмены. Если у вас слабое сердце, пожалуйста, выключите радио!”

У меня сердце было крепкое. Потянувшись к радио, я прибавил громкость.

Тут же из радиоприемника раздались душераздирающие вопли, словно началось светопреставление. Во всей этой сумятице можно было расслышать голоса врачей: “Это вполне можно объяснить...”, “Наши записи показывают, что такое случалось и раньше...”, “Нет, нет, это явно приступ эпилепсии...”, “Возможно, это крайний случай истерии”.

Другие взволнованно говорили: “Что-то невидимое душит девушку. Ее лицо посинело, а на шее появились пятна”. Другой голос сказал: “Смотрите, появляются следы зубов!” Затем снова раздается крик Клариты. Этот крик был полон невыразимой муки и ужаса, крик одержимой девушки. Я уже имел раньше дела с одержимыми людьми. Теперь я ничуть не сомневался, что Виллануэва отчаянно нуждалась в Божественном избавлении.

В ту ночь я никак не мог уснуть. Снова и снова в моих ушах раздавались крики одержимой девушки: “Помогите! Помогите! Они убивают меня!”

Я вышел в другую комнату и стал ходить по ней взад и вперед. Затем я лег на пол и заплакал: “О Боже, Ты можешь изгнать из нее дьявола. Пожалуйста, освободи эту девушку в тюрьме”.

Я молился до 6 часов утра, и Бог ясно дал мне понять в моем сердце следующее: “Если ты пойдешь в тюрьму и будешь за нее молиться, Я освобожу ее”.

Сначала я воспротивился этой идее. В конце концов, ей пытались помочь многие доктора, ученые, профессора, юристы и все спиритисты, но все было напрасно. Я пытаюсь построить новую церковь в центре Манилы и просто не могу себе позволить отрицательную рекламу, которая обязательно возникнет, если я ввяжусь в это дело. И еще: кто я такой, чтобы в городе с населением в несколько тысяч я, никому не известный американец, мог бы добиться встречи с этой несчастной девушкой. Однако я уже давно понял: если Божий палец указывает в каком-то направлении, Божья рука обеспечит туда путь.

На следующее утро мне предоставили возможность встретиться с мэром Манилы Л аксоном. Мэр был явно потрясен бессилием докторов перед таким странным феноменом. Он подчеркнул, что не может обещать мне никакой безопасности, потому что девушка бывает невменяемой. Однако он согласился разрешить мне помолиться за Кла- риту, если я получу одобрение доктора Мариано Лара, главного врача полицейского департамента Манилы.

В тюрьме Билибид я встретился с доктором Ларой. Он был профессором и деканом факультета патологии и судебной медицины Центрального университета Манилы, а также преподавателем судебно-медицинской экспертизы в Университете св. Фомы. Мы сидели на скамье в длинном и тусклом тюремном морге, и этот уважаемый врач сказал, что за тридцать восемь лет медицинской практики он произвел более восьми тысяч вскрытий, но ни разу не видел в человеческом трупе демона. Далее он сказал, что не отрицает теорию существования во вселенной нематериальной силы. Но после случая с филиппинской девушкой, которую кусают невидимые противники, он изменил свои философские взгляды. Он повернулся ко мне и прошептал: “Ваше преподобие, я достаточно смирен, чтобы признать, что сильно напуган”.

У доктора Лары имелось немало оснований бояться. Были испробованы все средства, включая консультации психоаналитиков и сильнодействующие наркотики. Пробовали использовать даже сыворотку истины, но невидимое “нечто” продолжало свое наступление на Клариту. Врач, обвинивший девушку в симуляции ради саморекламы, умер через сутки после того, как она предсказала ему смерть. Начальник тюремщиков, который однажды обошелся с ней грубо, умер через четыре дня после того, как она указала на него пальцем и сказала: “Ты точно умрешь”.

Пока я не поговорил с доктором Ларой, ему и в голову не приходило, что вера в Бога каким-то образом может помочь разрешить проблему с Кларитой. За нее отказались молиться все — и католик, капеллан тюрьмы Билибид, и архиепископ Манилы, и священник римско-католическо- го целительского центра в Бакларане. Группа спиритистов провела в тюрьме Билибид один сеанс. После этого они заявили, что девушку кусает дух Иоанна Крестителя. Медики отказались признать такое заключение и попросили спиритистов покинуть тюрьму. Я понял, что первым долгом нужно убедить доктора Лару в том, что я знаю, что делаю, и что я могу помочь девушке.

Я стал объяснять доктору Ларе, что во вселенной существует всего три источника сверхъестественной силы. Во-первых, есть “позитивная” сила созидательного и благого Бога. Есть также “человеческая” сила, или сила людей, живущих здесь, на земле. Затем имеется также враждебная и злая “негативная” сила дьявола.

Я спросил доктора Лару:

— Как вы думаете, на Клариту действует Божья сила?

Он задумчиво покачал головой:

Нет, эта сила не может быть от Бога.

Тогда, с вашим опытом и знанием человеческой природы, не думаете ли вы, что она действует под влиянием человеческой силы?

Доктор неохотно признал, что в этом случае речь идет о чем-то, что имеет явно “сверхъестественный” характер.

В таком случае, — подытожил я, — остается единственный источник. Должно быть, на девушку оказывает влияние демоническая сила.

Продолжая в том же духе, я сказал доктору Ларе:

Если бы в жизни вселенной положительная сила не могла контролировать негативную силу, то наша вселенная разлетелась бы вдребезги. Если существует зло, которое не поддается контролю со стороны добра, значит, зло более могущественно, чем добро. Но этого не может быть.

Значит, в этой девушке действует демоническая сила, и Иисус Христос может освободить ее от этой силы.

Открыв Библию, я прочитал доктору из Евангелия от Марка (16:17): “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов...” Доктор Лара был поражен, увидев, что Христос поручил Своей церкви изгонять злых духов. Он не знал, что в Библии говорится об изгнании нечистой силы.

Я предложил помолиться за девушку и изгнать из нее злых духов. Доктор с радостью согласился на мое предложение. Затем я попросил его не давать девушке никаких лекарственных препаратов до утра, объяснив, что если Иисус исцелит ее, то вся слава за это должна принадлежать только Ему. Мы договорились, что я приду к Кларите в 8.30 на следующее утро.

Вернувшись домой, я целый день и весь вечер постился и молился. На следующее утро я вошел в тюрьму и увидел толпу врачей, офицеров полиции, фотографов и газетчиков, представлявших местную и международную прессу. Я сразу подумал: “Ну, парень, ты пропал. Ты будешь выглядеть полным глупцом в глазах всех этих людей”. Однако я молча помолился и отрекся от этих мыслей, нашептанных сатаной.

Доктор Лара провел меня по пыльной тюремной дорожке через решетчатые ворота к мрачному зданию тюремной часовни. За нами шла разноцветная толпа, не имевшая ни малейшего представления о том, что ей предстоит увидеть. В маленькой часовне набралось около ста наблюдателей, и среди них было много женщин-заключенных. Среди присутствовавших я был единственным протестантом. Я был благодарен Богу за то, что все присутствовавшие были настроены доброжелательно и смотрели на меня с симпатией. Многие из них уже видели несостоятельность врачей, психиатров и спиритистов. Я чувствовал, что у них появилась надежда (если не вера) на Божью силу, способную ответить на мои молитвы. Но они не могли оказать мне духовной поддержки.

Когда мы все собрались в часовне, доктор Лара приказал привести Клариту. Когда перепуганная девушка подошла к часовне, она остановилась на некоторое время в дверях и медленно и внимательно обвела взглядом всех собравшихся. Дойдя до меня, она широко раскрыла глаза, зарычала и прошипела, обращаясь ко мне: “Ты мне не нравишься”. Я сразу понял, что ее устами говорит сатана. В тот момент девушка говорила по-английски, хотя сама Кларита говорила только на диалекте тагалог. Она не знала английского, и после своего освобождения ей приходилось общаться со мной только через переводчика.

Я усадил Клариту на деревянную скамью и поставил перед ней стул. “Кларита, — сказал я ей, — я пришел освободить тебя от власти демонов во имя Иисуса Христа, Сына Божьего”.

Вдруг девушка закричала в приступе ярости: “Нет! Нет! Они убьют меня!” Тут же ее тело стало неподвижным, и она потеряла сознание. Я крепко схватил ее за голову обеими руками и крикнул: “Выйди из нее, дьявол и злой дух из преисподней. Выйди во имя Иисуса!”

Она мгновенно пришла в себя и снова стала бесноваться. Доктора заявили, что девушка впервые так быстро пришла в себя после транса. Ее лицо пылало, по щекам текли слезы, и она умоляла меня оставить ее в покое. Она показывала мне шею и протягивала руки со свежими и еще влажными от слюны следами укусов, которые только что появились у нее на теле. Я был в шоке. Человеческие зубы не могли прокусить ткань настолько глубоко, чтобы задеть мелкие кровеносные сосуды.

На меня сошло святое помазание, и я вступил в самую суровую духовную схватку в своей жизни. Я был разгневан на сатану и запретил ему во имя Иисуса. В свою очередь сатана устами Клариты поносил кровь Иисуса самыми грязными словами.

После долгой и изнурительной борьбы девушка, казалось, была освобождена. Демоны больше не кусали ее и не разговаривали со мной. Некоторые из присутствующих решили, что демоны совсем покинули Клариту, но я сказал, что битва еще не завершена. Был почти полдень, я насквозь промок от пота и сильно устал.

Я сказал доктору Ларе, что пойду домой и буду поститься и молиться, а на следующее утро снова вернусь. В тот же день моя вера подверглась испытанию, когда одна вечерняя газета напечатала на первой странице мой портрет с заголовком: “Нечто не повинуется пастору”. В другой газете я увидел более оптимистичный заголовок: “Дьявол проиграл первый раунд”.

Когда на следующее утро я снова появился в тюрьме Билибид, начальник тюрьмы сообщил, что Клариту со вчерашнего вечера не кусали. Но я еще раз убедился в том, что она не освобождена полностью, потому что, как только демоны увидели меня, сатана устами Клариты закричал: “Убирайся вон! Уходи отсюда!”

Во мне поднялась вера, и я ответил с захватывающим чувством власти: “Нет, я не уйду! Это ты уйдешь. Девушка сегодня будет освобождена!”

Я попросил всех присутствующих встать на колени и помочь мне в молитве. Я предупредил, чтобы никто не смеялся и не шутил, потому что, когда демоны начнут выходить из Клариты, они наверняка попытаются подыскать себе новую жертву и пристанище. Врачи, репортеры, офицеры полиции и профессора смиренно встали на колени, пока я молился. Однако одна женщина из заключенных очень легкомысленно отнеслась ко всему происходящему, и, когда Кларита была освобождена, эта заключенная тут же была покусана и потеряла сознание. Все газеты мгновенно подхватили историю о новой жертве.

Еще один день поста и молитвы очень помог мне. Как только я приказал демонам выйти из девушки, они, казалось, сразу поняли, что проиграли битву. В течение нескольких минут они проклинали и душили свою жертву, и вдруг я почувствовал облегчение. Кларита расслабилась Г Остекленевшие глаза с отсутствующим выражением преобразились. Теперь она улыбалась.

На нас сошел неописуемый мир. Атмосфера в этой маленькой тюремной часовне была наэлектризована. Я видел, как вокруг меня плачут репортеры. Врачи вытирали глаза, и даже закаленные тюремщики были явно растроганы. Я тихонько запел, и скоро все подхватили песню: Только кровь Иисуса, Только кровь Иисуса, Только кровь Иисуса Смывает все мои грехи.

Я спросил Клариту, все ли демоны покинули ее, и она слабо ответила “да”.

— Куда они ушли?

Она повернула голову и показала на забранное стальной решеткой окно.

Мы собирались уходить, когда Кларита снова закричала, и все присутствующие почувствовали леденящий душу страх. Демоны вернулись!

Я крикнул им: “Почему вы вернулись? Вы знаете, что должны уйти и больше никогда не возвращаться!”

Говоря по-английски ее устами, они ответили мне: “Она нечистая, и мы имеем право вернуться”.

Я ответил им решительным тоном: “Мария Магдалина тоже была нечистой, и в ней было семь таких, как вы, но когда Иисус вошел в ее жизнь, она стала чистой Его всемогущей силой. Поэтому я требую, чтобы вы ушли, и Иисус сделает ее чистой”.

Демоны не имели права противиться. Они ушли, и она опять стала нормальной.

Через переводчика я объяснил Кларите, что произошло, и велел ей вслед за мной помолиться о прощении грехов. В молитве она пригласила Иисуса Христа войти в ее жизнь и приняла Его как Спасителя и Господа. Затем я научил ее молиться и защищать себя от дьявола кровью Иисуса Христа.

Из собственного опыта я знал, что после моего ухода демоны обязательно попытаются опять мучить Клариту. Я объяснил ей, что, когда это произойдет, она должна потребовать, чтобы они оставили ее “во имя Иисуса”.

Как я и предполагал, в тот же вечер в восемь часов Кларита испустила страшный вопль. Она крикнула стражнику: “Помоги, они опять вернулись! Они стоят прямо позади тебя!”

Пришедший в ужас тюремщик вскочил на стол и в шоке наблюдал то, что позже назвал самым ужасным зрелищем из всего, что ему доводилось видеть. Он не мог видеть нападавших, но видел девушку, яростно сопротивлявшуюся врагам в смертельной схватке. В отчаянии она крикнула ему: “Что американский священник велел мне делать? Быстро скажи мне!”

Тюремщик, все еще стоя на столе, крикнул ей: “Призови кровь Иисуса. Он велел призвать кровь Иисуса”.

Кларита закричала: “Я призываю кровь Иисуса. Пойдите все вон во имя Иисуса”.

В этот же момент она резко потянулась вперед и схватила что-то руками, и, как показалось, ее тут же выпустили из невидимых рук. Она сразу потеряла сознание. К этому времени вокруг нее собралось тюремное начальство и многие заключенные. Они положили Клариту на стол и только тогда заметили, что у нее в кулаке что-то зажато. Доктор разжал ей кулак и, к своему великому изумлению, увидел там волосы. В ее кулаке и под ногтями оказались жесткие черные волосы. Доктор Лара поместил эти волосы в конверт и спрятал в подвале в сейфе. Позже эти волосы обследовали под микроскопом и пришли к выводу, что они никак не могут принадлежать человеку. Более того, они не подходили ни к одному из известных существ на земле. Этот феномен до сих пор остается без ответа.

Как только Кларита получила освобождение, доктор Лара попросил меня пойти вместе с ней в офис к мэру. Мы прошли мимо группы секретарей прямо к нему в кабинет. Стоя перед мэром, доктор Лара торжественно воскликнул: “Кларита только что получила освобождение. Демоны покинули ее!”

Мэр Лаксон вышел из-за стола и схватил мои руки, благодаря меня за помощь. “Если я могу чем-то помочь вам, — сказал он, — дайте мне знать. Мы будем рады сделать все возможное”. Позже в нашем служении мэр много раз бескорыстно оказывал нам неоценимые услуги.

На следующий день я уехал в провинцию, чтобы избежать надоедливого внимания прессы. Моим единственным стремлением в молитве за Клариту было искреннее желание видеть измученную девушку освобожденной от власти дьявола. Однако мой портрет красовался во всех газетах и журналах в Филиппинах и других частях мира. Мое служение и труд стали известны на всем архипелаге. Такого рода неожиданная популярность была нам во благо и очень сильно помогла нам в служении. Это чудо открыло сердца людей в Маниле для полного Евангелия и подготовило путь для последовавшего вскоре большого пробуждения.

Подготовить сердца жителей Манилы к пробуждению помог также фильм Орала Робертса о Божьем исцелении. Я молился о том, чтобы филиппинцы могли иметь печатные материалы, но я не связывался с Робертсом и ничего у него не просил. Однако, пока я молился в Маниле, Бог также работал по другую сторону мира в Талсе, штат Оклахома. Брат Роберте прислал мне не только копию своего фильма, но также проектор и большой экран. Я показал фильм пасторам, входящим в филиппинскую Федерацию христианских церквей, и в ответ они попросили меня показать этот фильм во многих местах Манилы и на островах. Вместе с Рубеном Канделария, управляющим церквями Манильского района, входящими в Методистскую ассоциацию, мы организовали трехдневный крусейд, на котором показывали этот фильм, проповедовали об освобождении и молились за больных. Кроме крусейдов в церквях Манилы, мы провели собрания в провинциях Булакан, Рисал, Нуэва-Экийя, Пампанга, Батаан и горной провинции. Ни одна аудитория или зал не могли бы вместить всех желающих попасть на собрания, где люди обретали спасение и Божье исцеление.

Массовое распространение литературы об освобождении также стало фактором, способствовавшим пробуждению. Вскоре после моего приезда в Манилу Гордон Линдсей из Далласа, штат Техас, почувствовал водительство Божье и прислал мне тысячи экземпляров своего старого журнала “Голос исцеления”. Каждый месяц я получал огромные кипы журналов и складывал их в своем офисе. Я чувствовал, что Бог приготовил их для пользы дела, но не знал, что с ними делать. Моя церковь была маленькой, и я не мог распространять литературу. Груды журналов росли, пока не заполнили все пространство от пола до потолка.

Но теперь, когда на наши собрания съезжался народ со всего архипелага, я ухватился за возможность обеспечить людей литературой об освобождении. Трудно определить точно, каким образом отпечатанные страницы помогли подготовить сердца филиппинцев к пробуждению. Тысячи человек, прочитав эти журналы, почувствовали страстное желание посмотреть на проявление Божьей силы в собственной стране.

Я был рад возможности проповедовать Евангелие во время организованных нами крусейдов, и я благодарил Бога за тех людей, которые вступили в Божье Царство. В то же время было замечательно наблюдать прогресс церкви, которую я строил. Наша церковь выросла так сильно, что старое здание стало для нас тесным. 25 января 1954 года мы переехали в новое здание Храма Вефиль в центре Манилы. С первого же дня нашего пребывания в новой церкви у нас не было никаких долгов. Людей становилось все больше, и в течение первых нескольких недель и это здание заполнилось людьми, а наша воскресная школа насчитывала две тысячи четыреста человек.

И все же на сердце было неспокойно. Мы сумели прикоснуться только к небольшой части огромной людской массы, которая так нуждалась в проповеди Евангелия. Я хотел сделать для Бога что-то действительно стоящее.

Я вспомнил, что мэр спрашивал, может ли он сделать что-нибудь для меня. И я отправился к мэру.

Я договорился о встрече с мэром Лаксоном, который теперь стал моим личным другом, и попросил у него разрешения использовать знаменитый парк Рохас для собраний пробуждения. Этот парк находится буквально в сердце страны. Он расположен прямо перед зданием муниципалитета, в одном квартале от зданий конгресса на юге и в одном квартале от огромного здания главпочтамта на севере. Это всем известное место в Филиппинах. Мэр был верен своему слову. Менее чем за минуту он вручил мне разрешение использовать парк в течение одного месяца. На протяжении двух лет Бог готовил этот путь для пробуждения. Наступил решительный час.

С разрешения мэра мы превратили знаменитые сады в парке Рохас в огромный собор на открытом воздухе. Была возведена платформа для выступающих, установлены прожектора. Весь парк был поделен на секторы и огорожен веревками, чтобы людям было удобно ориентироваться. Бог послал нам опытную команду добровольцев из Библейского института Вефиля, методистской церкви, профессионалов из средств массовой информации, которые оказали неоценимую помощь в организации и подготовке собраний.

Мы распространили тысячи рекламных листков. Каждый день мы публиковали информационные бюллетени. Мы купили на радио самое удобное время, за которое заплатили преподобный Дэвид Кауделария и методистская церковь. По радио мы передавали на всю страну ежедневные сообщения в самое рейтинговое время. Но лучшей рекламой для нас стали тысячи людей, которые уже обрели спасение и исцеление, посетив наши собрания в парке. Некоторые из них рассказывали о поразительных случаях Божьего исцеления, какие только я когда-либо слышал. Несколько человек в первый же вечер выступили перед собранием со свидетельствами. Эта новость распространилась по городу, как пожар. Повсюду можно было слышать, что в парке Рохас, где висит огромная вывеска “Иисус есть ответ”, происходят удивительные чудеса.

Бог послал нам преподобного Клифтона Эриксона служить этим людям. Они приезжали со всех концов Филиппин, представляя собой все слои общества. Они прибывали на самолетах, кораблях, автобусами, грузовиками, на машинах, телегах и пешком.

К полудню каждого дня люди начинали собираться в парке Рохас. К трем часам тысяча человек уже занимали самые лучшие места прямо перед платформой. К шести часам начала собраний ждали несколько тысяч человек. И в разгар собрания, в восемь часов, парк представлял собой море людей, численность которых достигала тридцати тысяч и даже больше.

И хотя сенсационное служение освобождения, несомненно, помогало привлекать на собрания большое количество людей, нашим высшим приоритетом было их спасение. Моей всепоглощающей страстью было спасать души от гибели в преисподней. Каждый вечер мы настойчиво призывали людей покаяться. На призыв отвечало огромное количество собравшихся.

Во время вечерних богослужений в церкви служил преподобный Роберт Макалистер, и каждый раз от двухсот до шестисот человек принимали решение последовать за Христом.

Огромные богослужения проводились на открытом воздухе и каждый вечер на призыв к покаянию отвечали от пяти до десяти тысяч человек. Иногда к концу собраний новообращенных было на несколько тысяч больше. Я даже не берусь оценить количество человек, которые приняли решение следовать за Христом, за весь месяц собраний, но в общем это поражающая воображение цифра — возможно, это сто пятьдесят или триста тысяч душ.

Однажды вечером ход нашего собрания был нарушен проливным дождем, но никто из присутствовавших даже и не подумал уйти. Даже сильный ливень не смог разогнать этих людей. Многие приехали подготовленными, и море лиц превратилось в море разноцветных зонтиков. Несмотря на испортившуюся погоду, это было славное богослужение, на котором сотни человек приняли исцеление и тысячи решили последовать за Христом.

Может быть, самой волнующей сценой пробуждения, которую я когда-либо видел, был воскресный вечер 14 февраля. В конце моей проповеди в тот вечер я попросил “только мужчин” отдать свои сердца Христу. В ответ тысячи мужчин подняли руки.

Затем я заговорил к ним откровенно, объясняя, что значит стать настоящим христианином. Я говорил о жизни святости, объясняя, что это значит прекратить пить, ходить в кино, играть в азартные игры и т.д. Я сказал мужчинам, что их образ жизни должен в корне измениться и что им нужно будет привыкнуть молиться, читать Библию и ходить в церковь.

“А теперь, — сказал я, — если вы действительно хотите жить такой жизнью, выйдите вперед для молитвы о спасении”.

И они вышли! Пять тысяч сильных мужчин вышли вперед! К моему радостному изумлению, мужчины столпились вокруг платформы на открытом пространстве, где мы обычно молились за больных. Я верю, что это был один из важнейших моментов во всем моем служении. Я видел слезы, которые струились по щекам мужчин, стоявших передо мной. Если бы они подняли глаза, на моем лице они бы тоже увидели слезы. Я чувствовал себя так, словно вот-вот произойдет восхищение. Впервые в моей жизни в истории филиппинского народа произошло такое волнующее событие.

В результате того пробуждения очень скоро Храм Ве- филь стал самой большой протестантской церковью на Востоке. Трудно представить энтузиазм наших людей. Например, однажды в воскресенье я объявил, что хотел бы посмотреть, кто приведет в следующее воскресенье больше народу в воскресную школу. Один человек привел триста учеников. Он арендовал три больших грузовика, сгруппировал людей и привез их в церковь. Скоро в нашей воскресной школе было зарегистрировано десять тысяч человек, и каждую неделю на занятия приходили от семи до восьми тысяч. Чтобы разместить всех желающих, мы организовали занятия воскресной школы по субботам, а в воскресенье проводили по четыре богослужения. Церковное служение начиналось в семь утра и продолжалась до поздней ночи. На каждом служении огромный ангар В-52 был до отказа забит людьми.

В нашей церкви мы имели несколько полновременных пасторов, которые проповедовали на разных языках. Наши богослужения проходили на илокском и тагальском языках, и у каждой из этих общин был свой собственный пастор, проповедовавший на родном языке верующих. Я проповедовал англоязычной аудитории, а также китайцам с помощью переводчика.

Результаты этого великого пробуждения быстро вышли за пределы Манилы. Скоро Храм Вефиль стал “материнской” церковью для второй церкви, возникшей в городе Кесон, и третьей в Ньяке, четвертой в Пасиге и пятой в Калоокане. После этого мы открыли филиалы воскресной школы и проповеднические центры. Не было, я думаю, ни одного города и деревни, которые не почувствовали бы влияния великого пробуждения в Маниле и деятельности церкви “Христос есть ответ”.

Когда на крусейд в парке Рохас приехал Орал Роберте, мы повезли его на встречу с президентом страны. Когда брат Роберте начал молиться, президент сказал ему: “В нашей стране мы поняли, что Христос действительно ответ”.

На крусейд Орала Робертса собиралось до двадцати пяти тысяч человек. Сначала Оралу показалось странным не возлагать руки на каждого больного, стоявшего в очереди на молитву. Но в последнее воскресенье Орал решил, что он, наконец, должен хотя бы попытаться прикоснуться к каждому, кто хотел молитвы. Он попросил людей встать в очередь по двое, и эта цепочка растянулась на три городских квартала. Ему пришлось ходить между этими рядами в течение четырех часов, возлагая руки на каждого. О, как эти люди были благословлены!

Результаты этих знаменательных служений будут ощущаться в Маниле еще очень долгое время. Но у Бога были свои планы.

На Западе мы с трудом представляем отношение восточного менталитета ко времени. Простые люди в Филиппинах смотрели на меня почти как на бога. В церкви люди были исключительно преданы моему духовному руководству. Много раз на улицах люди падали на колени и начинали целовать мне руки, прежде чем я успевал остановить их. Если я стоял в очереди, например, на почте, они узнавали меня и уступали мне очередь.

Вероятно, по этой причине Бог начал работать с моим сердцем. Мне нужно было уехать с Филиппин именно в разгар пробуждения. Я знал, что, если останусь там, люди начнут поклоняться мне, вместо того чтобы поклоняться Богу. Я не хотел уезжать, но Бог заговорил ко мне и сказал, что теперь этих людей должен повести за собой кто-нибудь другой.

Мне было трудно принять это повеление, и я стал молиться: “Господи, у Тебя, наверное, есть и другие причины для моего отъезда”.

Другая причина действительно была. Через две недели после окончания крусейдов я получил телеграмму из Америки. Пастор, которого я оставил в Саут-Бенде, сообщал: “В следующее воскресенье я покидаю город. Люди остаются без пастора. Подумайте, что делать”. Когда я прочитал телеграмму, на глаза навернулись слезы. Я знал, чего Бог хочет от меня.
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:12

Глава 10
Сразу после телеграммы, в которой говорилось, что церковь в Саут-Бенде осталась без пастора, я заказал билеты в Штаты. Моя семья на некоторое время осталась в Маниле, а я утром следующего воскресного дня уже был в Храме Голгофы в Саут-Бенде. Накануне я телеграфировал в церковь, что собираюсь приехать.

Пастор, который служил там во время моего отсутствия, уже уехал из города. И хотя люди были несколько расстроены, меня встретили так тепло, как нигде и никогда раньше. В то утро мы все много радовались в Господе. Без всякого голосования церковь единодушно приняла меня обратно в качестве своего пастора.

Скоро я узнал, что за прошедшие два с половиной года, что я был в Маниле, церковь Саут-Бенда глубоко завязла в долгах. Количество членов церкви существенно не сократилось, но церковь задолжала около тридцати тысяч долларов. Управление было крайне запущено, дела не велись должным образом.

В то воскресенье я начал в церкви двухнедельные собрания пробуждения, которые Бог мощно благословлял. Каждый вечер в церковь приходило очень много народу. За эти две недели мы собрали несколько тысяч долларов, вполне достаточно для того, чтобы финансовая ситуация улучшилась. Я остался в Саут-Бенде на полтора месяца, приводя дела в порядок, а затем вернулся в Манилу, чтобы подготовить церковь к моему окончательному отъезду.

Когда мы переехали в Филиппины, в нашей семье было четыре человека. Теперь же нас стало пятеро. Наш младший сын, Питер, родился в Маниле 17 октября 1953 года. Филиппинцы, казалось, особенно любили Питера, потому что он был “их” ребенком.

Отвыкать от Филиппин было очень трудно. Становится неловко, когда люди любят тебя так искренне и доверчиво, как любили нашу семью филиппинцы. То, что произошло в манильском аэропорту в день нашего отъезда, еще раз подтвердило правильность нашего решения.

В аэропорт съехались тысячи людей, чтобы попрощаться с нами. Когда мы сели в самолет, люди начали плакать и рыдать, а некоторые упали в обморок.

Капитан нашего международного рейса был настолько расстроен этой сценой, что после выхода самолета на взлетную полосу он развернул самолет обратно к аэропорту. Он сказал мне: “Сэр, я думаю, вам нужно выйти к этим людям. Я не могу взлететь, потому что они все кричат и плачут. Я не знаю, кто вы, но эти люди хотят вас видеть”.

Мы с Луизой вышли из самолета. Мы подошли к забору, который отделял людей от взлетно-посадочных дорожек, и попытались успокоить их. “Мы будем приезжать каждый год, — обещали мы, — и мы всегда будем вместе в духе. У вас есть прекрасные пасторы, которые будут заботиться о вас, и все у вас будет хорошо”.

На публике и в личном общении мы всегда учили людей, что больше всего мы должны любить Господа Иисуса Христа. Мы назидали их, что все упование человека должно покоиться в Иисусе Христе и что нам всем нужно следовать за Ним, а не за человеком. Но эти люди, только что, обретя Христа, имели обо всем этом иное представление.

При переезде в Манилу, мы переправили туда тонны таких полезных вещей, как орган, морозильник, кухонные принадлежности и бытовую технику. Когда мы вернулись в США, у нас с собой были только чемоданы. Все это легко уместилось в пределах сорока фунтов, которые разрешено было перевозить по международным стандартам. Мы оставили пастору машину, дом, мебель и даже фотографии на стене. Мы легко приняли все эти вещи как благословение от Бога и теперь легко отдали их другому.

В Саут-Бенде наша прежняя жизнь в Филиппинах иногда казалась нам сном, словно мы никуда не уезжали. Людей в церкви становилось все больше, ширился фронт работ, и благословения Божьи были феноменальными. Храм Голгофы стал еще больше, и он оставался самой большой церковью во всей округе Саут-Бенда. Школа, ясли, книжный магазин и все наши служения продолжали развиваться полным ходом.

За это время мы вместе с другими служителями пригласили Орала Робертса на крусейд в гимназии Элкхарта. Этот крусейд был великой поддержкой для нас, как и для всех церквей в нашем регионе.

Мы продолжали пасторствовать в церкви Саут-Бенда еще в течение нескольких лет. В то же время наш приход понимал мои призвание и стремление к международному евангелизационному служению. Они с готовностью отпускали меня в поездки в различные страны мира.

Мне особенно нравилось бывать в новом государстве Израиль. Я так увлекался пророчествами, которые исполнились в земле обетованной, что у меня появилось неутолимое желание лучше понять, что Бог там делает. Кроме того, Бог показал мне из одиннадцатой главы Послания к Римлянам, что я буду благословением для израильского народа.

В августе 1956 года я взял в церкви полугодовой отпуск. Роберт Макалистер, который служил вместе со мной в Маниле во время крусейда в Рохас-парке, приехал в Саут- Бенд заменить меня на время моего отсутствия. Все это время я жил со своей семьей в городе Иерусалиме.

Сначала моей жене не очень понравилась идея поездки в Израиль. Она боялась исполнения пророчеств о войнах, которые произойдут в этой стране в последние дни. Полушутя она сказала мне, что видит меня в качестве одного из свидетелей, убитых на улицах Иерусалима, как предсказано в Книге Откровение. Однако, когда я уверил ее, что в Израиль меня посылает Бог, она с готовностью согласилась.

Эта поездка была не просто отдыхом или развлечением. Мы отправились в Иерусалим, чтобы выполнить работу для Бога. Там я служил обычным проповедником в обычной церкви, пастором в которой был еврей. Однако он не любил проповедовать, поэтому просил меня выполнять эту функцию. По воскресным вечерам я проводил “пророческие собрания” в здании Y.M.C.A. в Иерусалиме. В другое время мы ходили по территории, общаясь с маленькими группами и служа им.

Как и раньше, Луиза и в Израиле оказалась настоящей драгоценностью для меня. Она сразу полюбила этот народ, который тоже стал относиться к ней с особенной нежностью. Она действовала наиболее успешно, когда общалась с израильтянами с глазу на глаз.

Например, мы покупали продукты в кошерном магазине. Мясник в этом магазине приберегал для Луизы самые лакомые куски. Когда она приходила в магазин, он ждал, пока равви не отойдет подальше, и шепотом спрашивал ее: “Сколько бекона вы хотите сегодня, миссис Самралл?” Он прятал бекон под прилавком специально для Луизы.

Но евреям не всегда было легко свидетельствовать. Когда Луиза попыталась заговорить о вере со своим парикмахером, тот свирепо взглянул на нее. Засучив рукава, он показал ей уродливые шрамы, которые получил в нацистском концентрационном лагере, и сказал: “Бог есть любовь? Я видел, как моих родных сестер бросили живыми в горящую печь. И после этого нам говорят, что мы избранный Божий народ. Фу!”

Таким израненным душам не следует говорить о Божьей любви. Их нужно убедить в том, что вообще есть Бог.

Однажды я был на домашнем собрании в Тель-Авиве, где присутствовали пятьдесят евреев. Я говорил об “алтарях”. Я взял свою Библию и начал с алтаря Авеля, а затем перешел к жертвеннику Голгофы. Я подчеркивал значение жертвенной крови — и особенно крови Иисуса.

Когда я закончил, один из присутствовавших, равви, сказал: “Это очень интересные сказки, но зачем вы тратите свое и наше время, рассказывая нам все это?”

Он пришел, ожидая услышать лекцию по психологии или о работе мозга. Он расстроился не потому, что я говорил об Иисусе. Его беда заключалась в том, что он не верил даже в Бога Ветхого Завета.

Далее равви сказал: “Я раньше смеялся над своими родителями, потому что они верили в сказки, написанные их прародителями о переходе Красного моря. А здесь вы говорите о тех же книгах так, словно вы сами верите в них. Своим детям я объясняю, что все это сказки. Нашим отцам было нечего делать, вот они сидели вокруг костра и чесали языки. И придумали все эти истории”.

Я смотрел на равви в великом изумлении и пытался привести доводы:

Разве вы не видите, что Бог собрал евреев со всего мира и привел их сюда, чтобы образовать государство Израиль во исполнение Своего пророчества?

Бог не имеет к этому никакого отношения, — ответил он, — просто мир нас не любит.

Мы очень быстро поняли, что настоящей проблемой в евангелизации евреев было не побудить их принять Иисуса, но поверить в Бога.

Вскоре после приезда в Израиль мы отправились в Тивериаду на Галилейском море для проповеди. После собрания мы спали в полуподвальном помещении в небольшом поселении. Всю ночь мы слышали шум проезжавших мимо дома грузовиков. Я повернулся к жене и сказал: “Дорогая, что-то не в порядке. Происходит что-то необычное”.

Мы вспомнили, что днем видели многих молодых людей, которые хватали свою одежду и выбегали из домов и магазинов, словно спешили куда-то. Может быть, начались военные действия?

Все в этом регионе ждали вспышки волнений. Несколько недель по радио говорили только о войне. Мы слышали также новости из Египта, Саудовской Аравии, Иордана и других арабских стран. Обстановка была очень напряженной.

На следующее утро нам показалось, что в городе исчезло все мужское население. Мы пошли в центр города в банк, но не встретили ни одного мужчины, везде были только женщины.

Я начал расспрашивать:
Где все мужчины?
Шепотом кассир в банке ответил:
Они ушли на войну.
Я повернулся к жене и сказал:
Дорогая, мы едем домой.

Когда мы вернулись в Иерусалим, то увидели там огромное количество танков. Многие были покрыты камуфляжем. Все они шли навстречу египтянам. Израиль вступил в то, что теперь известно как Суэцкий кризис. Мы пережили этот кошмар ужаса и затемнений в связи с воздушными налетами.

Я отвез Луизу в нашу квартиру к мальчикам, а сам пошел посмотреть на войну. Мне было важно убедиться, что я лично стал свидетелем исполнения пророчеств последних дней. Оглядываясь назад, я удивляюсь, почему мне не было страшно.

Я обратился к властям и получил разрешение проехать по зоне военных действий. Всю дорогу до Суэцкого канала меня сопровождали военные с оружием в руках. Когда у нас кончался бензин, мы просто останавливали какой-нибудь танк и заливали горючее к себе в бензобак прямо посреди дороги.

Мы видели оружие, захваченное у египтян. Вдоль дороги лежали трупы погибших, а в пустыне валялись невзорвавшиеся бомбы.

У горы Сион я подошел к израильскому окопу с шестью или восемью пулеметами. Этот окоп был вырыт прямо на склоне горы. Я просто вошел туда, сел рядом с солдатами и начал разговор. Я взял один из автоматов, осмотрел его и спросил:

-Как вы стреляете из них?
Один из солдат с готовностью продемонстрировал, как работает автомат.
Через некоторое время молодой солдат спросил:
-Вы офицер?
-Нет, — неуверенно ответил я, — не совсем так.
-Тогда кто же вы?
-Я американский корреспондент.
Солдат посоветовал:
-Лучше уходите отсюда, друг. Вас могут убить.

Я действительно был корреспондентом. За это время я написал множество газетных и журнальных статей об израильско-египетском конфликте в свете библейских пророчеств. Я также опубликовал собственное пророческое информационное письмо, которое было распространено по всему миру.

Когда началась война, американский консул настоятельно рекомендовал нам немедленно покинуть Израиль. Всем американцам даже был предложен бесплатный проезд на родину, и в посольстве сильно расстроились, что мы отказались уехать из Израиля.

Когда трое наших детей пошли в Британскую школу, там было более трехсот учеников. Однако теперь оказалось, что Самраллы остались единственными, кто пришел на занятия. Все остальные, включая некоторых учителей, эвакуировались. Уехал даже американский посол. Насколько мы знаем, мы были единственной семьей американцев, которые остались в Иерусалиме.

Я легко принял решение остаться. Бог послал меня на эти месяцы в Израиль, и я не мог представить, что оставлю этих людей только потому, что началась война. В любом случае, я не видел разницы в том, попаду ли я на небеса из Израиля или из Соединенных Штатов.

На израильтян произвел впечатление тот факт, что мы не бежали и не оставили их в беде. Мы стали ближе сердцам этих печальных и воинственных людей. Когда мы встречались на улицах, они запросто могли заключить нас в объятия.

К концу марта война закончилась и кончились наши полгода отпуска. Пришло время возвращаться к своей пастве. Нам не хотелось прощаться с Израилем и в то же время хотелось вернуться домой в Саут-Бенд.

Глава 11
Следующие два года Бог продолжал благословлять наше служение в Саут-Бенде, но я никак не мог смириться с тем, что мое служение будет ограничено поместным приходом. Бог снова начал работать с моим сердцем, побуждая меня к тому, что Он показал мне несколько лет назад. Я снова стал мечтать о евангелизации многих народов через строительство национальных церквей в столицах мира.

Мое сердце было устремлено не просто к столице в общепринятом смысле этого слова. Город, о котором я постоянно думал, представлял собой нечто большее, чем обычная столица одного государства. Это был город-государство, процветающая колония Британской короны, Гонконг, — ворота в Китай.

Китай всегда был близок моему сердцу. Когда я был еще молодым евангелистом, вскоре после того как Господь дал мне видение народов мира, я видел сны о том, что нахожусь где-то в Китае. В моих снах ко мне приходил кто-то и говорил: “Пойдем со мной, нужно помолиться за одну женщину”. Я приходил в убогую хижину и молился за женщину, которая получала мгновенное исцеление. Это был просто сон, но он крепко засел у меня в душе и преследовал меня все эти годы.

Тот год в Китае, который мы с Говардом Картером провели в нашем первом миссионерском путешествии вокруг света, во многом стал самым удивительным временем в моей жизни. Теперь двери для миссионерской деятельности во внутренней части Китая были закрыты. Я думал, что если в Гонконге будет основана сильная церковь, то она станет отправной точкой для большого миссионерского прорыва в Китай в тот самый момент, когда двери в эту страну вновь откроются. Такая церковь станет не только маяком для четырех миллионов жителей Гонконга, но и учебным центром, который будет готовить китайскую молодежь собирать жатву на основной территории Китая, когда представится такая возможность.

А. Вальдес, евангелист, который выступал на первом общегородском крусейде в Маниле, незадолго до этого побывал в Гонконге. Он сказал, что хочет поддержать меня в моем желании отправиться в этот центр Востока и начать работу для Господа.

Во время моего служения пастором в Саут-Бенде я вместе с Гордоном Линдсеем ездил в Гонконг на крусейды и видел огромный потенциал, заложенный в этом регионе. Сердце этого города было практически нетронутым полноевангельской вестью. Многие высокопоставленные люди в Гонконге говорили на английском, поскольку получили образование в британских школах. Тысячи таких профессионалов и деловых людей не исповедовали ни буддизм, ни христианство. Они вообще не исповедовали никакой религии. В этом я усматривал великолепную возможность для проповеди Евангелия.

После долгого поста и молитв я получил уверенность в том, что Бог направлял меня в этот островной мир, чтобы открыть там церковь. Сердце моей жены, как и мое сердце, всегда болело за миссионерскую работу. Луиза тоже горела желанием вместе со мной взяться за это новое дело.

В 1959 году я оставил должность пастора в церкви Саут-Бенда во второй раз. Мне казалось несправедливым постоянно покидать этих добрых людей, отправляясь в миссионерские поездки. С тех пор я больше не поддерживал с ней никаких контактов. Она так и осталась сильной и растущей церковью и мощным маяком полного Евангелия.

Прежде чем окончательно переехать в Гонконг с семьей, я несколько раз съездил в этот город сам. Там я связался с несколькими видными людьми и организовал общину, которая помогла мне в евангелизации этой колонии. С. К. Санг, преуспевающий бизнесмен, помог мне особенно. Он страстно желал, чтобы город был охвачен проповедью Евангелия. К нам также присоединились шесть человек из гонконгской группы Международной организации бизнесменов полного Евангелия. Они горели желанием помочь проповедовать людям Христа для их спасения.

В одно из посещений Гонконга я привез с собой команду служителей, куда входили Джон Миерс, Томас Рейд, Морис Герулло и Гордон Линдсей. Мы арендовали футбольный стадион и провели успешный крусейд. На наши собрания каждый вечер приходили до пяти тысяч человек. В заключение этой кампании вновь уверовавшие приняли крещение. Их было шестьдесят девять человек. Они стали ядром нашей церкви.

В Гонконге практически невозможно купить землю. В Маниле Вторая мировая война расчистила для нас участок земли для нашей церкви. Но в перенаселенном Гонконге просто не было ни акра свободной земли. Если и находился участок, годный для строительства на нем церкви, то он стоил миллион долларов, а то и больше.

Поэтому нам пришлось выкупить целый этаж в высотном здании бизнес-центра. Наш четвертый этаж обошелся нам в двести пятьдесят тысяч гонконгских долларов (около пятидесяти тысяч американских). Это было новое здание, расположенное в центре города рядом с главпочтамтом, прямо на берегу океана. В том же здании на седьмом этаже располагался штаб коммунистической партии, а на третьем — римские католики. В этом здании находились также различные банковские, деловые и коммерческие организации и учреждения. Мы переоборудовали наш этаж в зал, который вмещал около трех тысяч человек, и назвали его Храмом новой жизни.

К тому времени, когда Луиза с мальчиками переехала в Гонконг, церковь уже была открыта и имела крепкое и здоровое ядро. Рядом с горой Викторией на острове Гонконг мы сняли очень хорошую квартиру.

Наш приход состоял в основном из людей, которые бежали из южной части Китая, когда в этой стране власть захватили коммунисты. Более половины населения Гонконга были беженцами. Жители Китая постоянно пытались проникнуть в Гонконг. Страна была опутана колючей проволокой, а на берегу патрулировали вооруженные часовые. И все же десятки беженцев продолжали просачиваться в Гонконг, и многие из них приходили морем с побережья Квантунг в Южном Китае.

Тяжело было смотреть на людей, которые прозябали в нищете и тосковали по семьям, оставшимся в Китае. Были часты случаи самоубийства. В нашей церкви были люди, которые познали, что такое настоящее горе. Они на себе испытали преследования, насилие и лишения. Они высоко ценили обретенную свободу.

В Гонконге мы провели несколько победоносных собраний пробуждения, и Бог совершил на этих собраниях много чудес. Одно из них произошло во время служения преподобного Клифтона Эриксона. Женщина, которая пришла в нашу церковь от буддистов, получила чудесное исцеление. У нее на шее была большая и уродливая опухоль, которая свисала, как огромная виноградина. Многие годы из-за этого нароста она не могла застегнуть на шее воротник своего китайского платья. Когда за нее помолились, эта женщина не заметила ничего особенного. Но уже на следующий вечер она вернулась и засвидетельствовала о своем исцелении. Нарост засох, и на его месте осталась только сморщенная кожа. Но через несколько недель даже кожа подтянулась.

После обращения и исцеления эта женщина привела к Иисусу Христу всю свою семью. Ее сын, замечательный молодой человек, позже почувствовал призыв Бога на свою жизнь и вступил в полновременное служение. На сэкономленные деньги он поехал в США учиться в Гордонской семинарии в Бостоне.

Отношение китайцев к деноминационным различиям было показательным для всех нас. Например, для них было вполне естественно, если человек по утрам ходил на собрание в епископальную церковь, а по вечерам — в пятидесятническую. Не сомневаюсь, что они получали крещение в обеих церквах, просто на всякий случай.

Если же вы спрашивали их, почему они ходят в разные церкви, они просто и искренне отвечали: “По утрам я хожу в епископальную церковь, чтобы получить мир, потому что у них там все очень спокойно. А по вечерам хожу к пятидесятникам, чтобы мое сердце получило радость”.

Эти китайцы не видели ничего странного в том, чтобы ходить в “низкую” и “высокую” церкви. У них не было недобрых чувств по отношению к другим деноминациям, как это принято, к сожалению, среди многих христиан в Америке. Священнослужители разных христианских деноминаций тоже были между собой намного ближе. Может быть, они больше нуждались друг в друге.

Чаще всего разные деноминации более эффективно охватывали разные слои общества. Обычно, если церковь начинала работать с бедными людьми, то и поколение спустя в приходе были такие же бедные люди. Но если церковь начиналась с обеспеченных представителей среднего класса, то вряд ли ее устремления были направлены на класс бедных. Люди обычно предпочитают общаться с представителями своего круга. Как было прекрасно видеть, что деноминации фактически дополняют друг друга, а не затевают битвы между собой.

Бог помог нам сделать в Храме новой жизни то, что не было принято в Гонконге. Нашей церкви удалось охватить все слои общества, правда, не сразу. Просто невозможно немедленно разрушить годами устоявшиеся привычки и культурные традиции. К тому же мы не ставили перед собой такой задачи. Мы стремились приводить людей ко Христу, даже если для этого нам приходилось проводить разные богослужения в разное время. Так получилось, что в нашем Храме новой жизни образовалось три разных прихода. Мы никогда не планировали этого заранее. Мы и не могли запланировать это. Но Бог чудесным образом помог нам одновременно заинтересовать все классы людей, не концентрируясь на одной конкретной группе, как это делают в большинстве церквей в Китае.

По утрам в воскресенье к нам приходили представители высшего класса. Несомненно, это были самые богатые люди из всех прихожан, которым мне приходилось когда-либо служить как пастору. Среди наших членов были преуспевающие и высокообразованные бизнесмены и специалисты, владельцы фабрик и заводов, врачи и т.д. Эти богослужения проходили, как правило, на английском языке. Иногда я использовал переводчика, и тогда люди могли слушать проповеди на двух языках.

По воскресным вечерам на богослужения приходили представители низших слоев общества. Это были лишенные всего беженцы, слуги и т. д.

По вечерам в пятницу на собраниях присутствовали по большей части такие представители среднего бизнеса, как владельцы небольших магазинов, рыболовы и т.д. В эту же группу входили и “лодочники”, то есть китайцы, которые жили в джонках, пришвартованных в гавани.

Один из богачей и членов утренних воскресных собраний был владельцем завода, на котором изготавливались знаменитые батарейки компании Eveready, Он жил со своей женой и пятью прелестными дочерьми в одном из самых красивых домов Гонконга. Каждое воскресенье эта элитная семья приходила в церковь, но никогда на другие собрания. Через некоторое время я предложил этому человеку: “Нам бы хотелось видеть вас на наших собраниях по вечерам в воскресенье”.

Он ответил: “Вы хотите сказать, что мне нужно прийти еще и вечером? Вы хотите сказать, что мои дочери должны во второй раз нарядиться, а мне нужно будет второй раз на дню оплатить проезд на пароме? ” Затем совершенно искренне он поинтересовался: “Где в Библии написано, что нужно приходить в церковь дважды в день? Если вы хотите сказать нам еще что-то, задержите нас утром на час дольше”.

Он все же пришел пару раз на вечерние собрания, но я не стал настаивать на этом. Я понял, что не стоит навязывать наши американские привычки китайцам. Мне нужно было только делиться с ними Иисусом Христом. И если для этого мне придется проводить разные богослужения для разных классов в разное время, значит, приспосабливаться нужно мне, а не им.

Особенно красивыми в Гонконге были наши ритуалы крещения. Мы старались проводить крещение в плавательном бассейне одного из клубов города. Но больше всего мне нравилось проводить крещение на знаменитом пляже, куда можно было добраться из Гонконга на пароме. С дороги, на которой останавливались наши автобусы, вниз к пляжу вела длинная лестница.

Один из наших новообращенных, брат Ау-Янг, был бизнесменом. Он получил исцеление от паралича. Этот человек экспортировал плавники акул во многие страны мира, и у него были офисы в Гонконге и Сан-Франциско. Он получил исцеление, но не восстановил полностью все функции организма. Он так хотел креститься, что в течение трех недель его слуга каждый день возил его на пляж, чтобы потренироваться в спуске и подъеме по ступенькам крутой лестницы. Было чудесно, когда в день крещения он радовался вместе со всей церковью.

Молодого человека, убиравшего в нашей церкви в Гонконге, звали А-Мин. Он попал в город как беженец, и в городе у него не было родственников. Многие недели А-Мин спал у дверей домов и жил на улицах, пока одна из женщин не пригласила его в нашу церковь. Он стал нашим уборщиком и был очень рад возможности жить в Храме новой жизни. Мы все его полюбили. Я подарил ему первые в его жизни туфли и пиджак.

А-Мин всерьез заинтересовался духовной жизнью, и Евангелие полностью преобразило его жизнь. По вечерам он стал ходить в школу и получил специальность для работы в банке. Сегодня это квалифицированный банковский работник и уважаемый гражданин Гонконга, но по-прежнему преданный ученик Иисуса Христа.

Храм новой жизни никогда не будет похож на Храм Вефиль в Маниле, но он стал и по сей день является таким же сильным евангелизационным центром. Храм новой жизни явился также материнской церковью, от которой отделился еще один приход.

В Гонконге у нас было большое литературное служение, в рамках которого каждый год мы публиковали более одного миллиона книг, трактатов и брошюр на китайском языке. Мы распространяли их не только в Гонконге, но и везде, где есть китайцы, — в Сингапуре, Индонезии, на Филиппинах, Тайване и в Малайзии.

Гонконг находится всего в полутора часах лета от Манилы. Это позволило мне поддерживать тесную связь с Манилой. Я часто ездил туда и уже после переезда из Филиппин основал там еще три церкви. Они были построены по образцу Храма Вефиль. Материнская церковь была перестроена из ангара В-52, а остальные представляли собой сборные дома из гофрированного железа. Это прекрасные строения для тропической зоны, особенно если фасад здания проектирует хороший архитектор. В таких зданиях может разместиться от трехсот до четырехсот человек.

В своем очень плотном расписании мы сумели выделить время для проведения нескольких крусейдов на Востоке. С этой целью мы побывали на Яве, в Малайзии, Сингапуре и Таиланде.

Наша церковь в Гонконге за два года своего существования утвердилась в истине и во Христе. Я понял, что напрасно растрачу время, если останусь здесь и буду руководить церковью. Бог призвал меня к работе первопроходца. Я нашел прекрасного служителя, преподобного Уильяма Торнтона, который был призван служить китайцам и Гонконгу, и оставил Храм новой жизни на его попечение. Церковная собственность с самого начала была оформлена на церковь. Как и в Маниле, мы отдали новому служителю свою машину, квартиру, мебель и все то, что нажили за два года жизни в Гонконге.

Мне было уже сорок шесть лет, но я чувствовал себя так, как будто прожил по крайней мере шесть жизней. Все это время я был странником и никогда не держался за материальные ценности. Мой чемодан опять был упакован. Я был готов ехать туда, куда поведет меня Святой Дух.

Глава 12
Из Гонконга я с семьей вернулся в Саут-Бенд, где основал штаб-квартиру. Мы организовали Евангелическую ассоциацию Лестера Самралла (LeSea), которая стала базой для международной миссионерской работы. Мы проводили крусейды, выпускали радиопрограммы, издавали журнал “Всемирная жатва” (World Harvest) и участвовали во многих других аспектах служения. Наши основные усилия были направлены на открытие евангелизационных центров в стратегических столицах мира, откуда проповедь Евангелия должна была распространиться по всей стране.

Одним из городов, где мы работали, была Бразилиа, прогрессивная и перспективная столица Бразилии, — вне сомнения, самая современная столица двадцатого века.

Этот город часто называют “городом надежды”. Он действительно ярко сияет, как драгоценная жемчужина, на семьсот миль углубившаяся во внутреннюю часть территории Бразилии. Этот островок современности посажен буквально в сердце величайших по территории нетронутых джунглей в мире. Он поднимается из зелени тропических лесов, как город мечты, описанный в научно-фантастиче- ской книге. Эта малоисследованная территория заселена такими же индейцами, какие жили в каменном веке.

Бразилия представляет собой прекрасный пример неожиданных и удивительных контрастов: это пятая по численности нация в мире и восьмая по плотности населения страна на земле. Мое сердце особенным образом стремилось к этому латиноамериканскому гиганту. Бразилия — это страна несметных богатств, с огромным, но неиспользованным еще потенциалом. Эксперты утверждают, что Бразилия представляет собой единственную страну в Южной Америке, которая претендует на то, чтобы стать мировой державой, но огромные массы ее населения живут в ужасающей нищете.

Бразилия в течение многих поколений была скована религиозными традициями, и девяносто пять процентов населения называют себя католиками. И все же почти половина ее жителей, насчитывающих восемьдесят миллионов человек, связаны в той или иной степени сатанинскими узами спиритизма, дьявольской системой, завезенной сюда африканскими рабами и смешавшейся с индейским анимизмом.

Я все еще жил в Гонконге, когда впервые стал задумываться о странном влечении к сказочной бразильской столице. В то же время незаметно для меня Бог работал с сердцем ветерана-миссионера Вирджила Смита в Сантосе, Бразилия. Он тоже чувствовал желание служить в столице Бразилии.

Вирджил Смит впервые приехал в эту южноамериканскую страну в 1927 году как представитель Церкви Христа. Но он желал иметь такую же духовную силу, какую имели верующие из первой новозаветной церкви. Он решил искать более тесного общения с Богом. Затем, после нескольких месяцев служения в Бразилии, он ушел в лес помолиться и получил мощное исполнение Святым Духом. С этого момента началось его служение в первопроходческих миссиях, где он основывал церкви, начинал приходы и помогал новым христианам строить постоянные места поклонения.

Бог привел меня и Вирджила Смита в столицу Бразилии. Мы стали искать в центре города участок для строительства новой церкви и вместе с другими мужами Божьими стали свидетелями великих Божьих чудес.

Я не перевез семью в Бразилию, как это делал во время моего служения в Иерусалиме, Маниле и Гонконге. Напротив, наш штаб так и остался в Саут-Бенде, штат Индиана, а я регулярно ездил в Бразилию на период от полумесяца до полутора месяцев.

Во время одного из первых посещений Бразилии мы провели успешный палаточный крусейд. Мы были рады видеть, что город готов к евангелизации. Многие люди, пришедшие к нам на собрание, были вовлечены в спиритизм и сатанизм. Они страстно желали услышать новое Евангелие — весть о силе и избавлении. Каждый день на эту весть о спасении отвечали до девяноста пяти процентов грешников, приходивших на собрание.

Я встретился с правительственными чиновниками, поскольку мы хотели приобрести недвижимость для церкви. Наша церковь должна была стать первой полноевангельской церковью в этом городе. В прекрасном месте нам удалось купить три акра отличной земли, целый городской квартал. Мы наняли талантливого бразильского архитектора, который обещал сделать проект нового центра, после чего начали строительство.

Первым делом мы стали строить здание школы с большим залом. Пока это здание строилось, мы перенесли палатку на свой участок и чуть более года использовали ее в качестве церковного здания. Школа в нашем евангелизационном центре еще не была построена, когда на Бразилию обрушился жестокий ураган. Он разорвал наш брезентовый храм в клочья, но, к счастью, очень скоро мы смогли переехать в новое здание.

Еще один выдающийся евангелист, Норман Андерсон, помогал нам в строительстве здания и приобретении оборудования для церкви и школы. Затем, год спустя, Вирджил Смит смог оставить собственный центр служения в штате Сан-Паулу и приехать работать к нам в Бразильский центр.

Второй евангелизационный центр был основан в одном из пригородов Бразилии, в городе-спутнике Тагуатинга. Там мы построили новую церковь, в которой могло разместиться около четырехсот человек.

Пока мы в Бразилии занимались организацией крусейдов, публикацией евангелизационной литературы и миссионерским служением в других частях мира, в Маниле дьявол предпринял атаку на церковь. Работа Бога нанесла такой сильный удар по царству тьмы, что враг, естественно, собрал все свои силы для ответного удара. Сатана, казалось, решил нейтрализовать и разрушить свидетельство, рожденное в пламени пробуждения, охватившего все Филиппины.

Зная, что преследования и атаки извне только утвердят церковь, дьявол выбрал стратегию, которая на протяжении всех веков всегда была очень эффективной, — раздоры и разногласия внутри церкви.

В 1962 году в приходе манильской церкви начались инспирированные сатаной пререкания и споры. За все время моего служения в разных странах я никогда не видел ничего настолько душераздирающего, особенно в церкви, которую я сам основал. Под угрозу было поставлено христианское свидетельство во всей стране, поскольку христиане конфликтовали и враждовали друг с другом, вместо того чтобы являть миру свидетельство любви. Все это глубоко взволновало меня.

Конфликт начался с тех, кто должен был предотвратить его, то есть со служителей. Он завел Божий народ в безнадежный тупик, и раскол между миссионерами и самими прихожанами стал неизбежным. Все было настолько плохо, что приезжего миссионера попросили уйти из церкви и вернуться в Америку.

Другие миссионеры тоже приняли участие в спорах. Один из них даже поместил на фасаде церкви большую вывеску, запрещающую людям поклоняться в доме молитвы, который был посвящен Богу. В течение двух месяцев у входа в церковь была выставлена охрана. Само присутствие этих людей привело к тому, что верующие перестали ходить в церковь. Обе стороны обратились в суд с жалобой друг на друга, хотя это было совершенно не по-христиански.

Я почувствовал желание вернуться в Манилу, чтобы попытаться найти средства примирения в ситуации, которая казалась неразрешимой. Я любил обе фракции и очень тесно общался с ними. Я понимал, что обе стороны были искренними в своих убеждениях и верили в свою правоту, и все же сатана использовал каждого противника для разрушения Божьего дела.

В течение нескольких дней я вел безуспешные переговоры со всеми заинтересованными партиями. Наконец, я встретился с ними в последний раз и сказал всем им, что если бы они были основателями церкви и любили бы свой труд так, как я, то никакого конфликта не было бы.

Позже два брата предложили единственно возможное решение, с которым согласились обе стороны. Мне нужно было вновь взять на себя руководство Храмом Вефиль. Но я не собирался возвращаться в Манилу в качестве пастора церкви. Я был очень занят другими проектами международного служения по всему миру. Однако ради того, чтобы спасти одно из величайших пробуждений этого поколения, я согласился вернуться. Миссионеры единогласно приняли мое возвращение, и члены Храма Вефиль единогласно проголосовали за мою кандидатуру. После усердных молитв вместе с женой и тремя сыновьями я принял приглашение и вернулся туда, откуда уехал несколько лет назад.

Бог чудесным образом помог нам залечить раны в Храме Вефиль. За несколько недель старая вражда стала исчезать. Все недобрые чувства и недопонимание были забыты, и Бог заново крестил церковь в духе пробуждения.

Я воспринимал Манилу как неприступный бастион духовной силы, с которого можно было евангелизировать всю Азию. Филиппинцы — единственная христианская нация на Востоке. Если и дальше Восток будет относиться к белому человеку резко отрицательно, я предвижу, что филиппинские христиане, возможно, станут в будущем миссионерами в своем регионе.

Восток — место проживания одного миллиарда душ, а Манила стратегически расположена в центре этой части мира. Через полтора часа полета можно оказаться в Японии, Корее или Индонезии. На этот раз мы остались в Маниле примерно на полтора года, и я использовал этот город как базу, из которой во время крусейдов и по радио мы переслали на Ближний Восток тонны полноевангельской литературы вместе с трансляцией проповеди Евангелия и выступлениями с проповедью.

Я намеревался остаться в Маниле на большой срок, используя этот город как штаб для своего служения, но Бог впечатляющим образом показал мне, что я завершил свою миротворческую миссию и теперь наступило время двигаться дальше.

Я получил письмо от президента Маркоса из Филиппин, который приглашал меня принять участие в заседании конгресса в качестве гостя. С одной стороны от меня в конгрессе сидел архиепископ римско-католической церкви, а с другой — американский посол. Мне понравилась церемония и обращение президента к конгрессу, и я был благодарен за предоставленную возможность побывать на таком важном заседании.

После окончания конгресса мы вышли из здания, и на улице нас встретила толпа разгневанных демонстрантов примерно из двадцати пяти человек. Они скандировали и размахивали плакатами: “Вон из страны, белые обезьяны!”, “Америка — империалистическая страна” и т.д.

Я прошелся между демонстрантами, подкупленными коммунистами, и вернулся в церковь, которая находилась всего в двух кварталах от конгресса. Я сильно расстроился. Когда я вошел в офис, размышляя над тем, что только что увидел, я заплакал.

За все годы служения в Филиппинах я всегда считал себя филиппинцем. Я перенял их менталитет, я старался выглядеть и одеваться, разговаривать и действовать, как один из них. Когда Иисус, Сын Божий, пришел на землю, Он называл Себя Сыном Человеческим. Почему? Потому что Он отождествил Себя с тобой и со мной. Я старался следовать этому примеру Христа везде, где мне приходилось жить.

Когда я жил в Гонконге, я перестал быть филиппинцем и стал китайцем. Однажды я сказал своей церкви в Гонконге: “Если вы когда-нибудь назовете меня иностранцем, на следующее утро меня в стране не будет. Я больше китаец, чем вы. Вы китайцы по факту рождения, а я китаец по осознанному намерению”.

Да, я не мог изменить цвет моей кожи или разрез глаз. Я не мог стереть собственное происхождение. Я был американцем. И хотя моя церковь в Маниле любила меня, американцы вообще в Филиппинах становились очень непопулярными. Мне было больно думать, что многие люди, нуждающиеся в Евангелии, даже не захотят послушать меня из-за своей ненависти к моей стране.

В этот момент Бог заговорил ко мне: “Америка находится в намного более ужасающем состоянии, чем эта страна. Тебе нужно отправиться домой и постоянно служить своему народу”.

В тот вечер я рассказал своей жене о новостях и пересказал слова Господа. Через несколько недель мы нашли преподобного Дэвида Морокко, который заменил меня в должности пастора церкви. Мы окончательно переехали в Соединенные Штаты.

Наш народ действительно был в печальном состоянии даже по сравнению с филиппинцами. Нет сомнений, середина 1960-х годов стала одним из наиболее мрачных периодов в нашей истории. По всей стране ничем не сдерживаемое сумасшествие вырывалось в студенческих городках наружу. Насилие было обычным делом на политических съездах и конференциях, как, например, в Чикаго. Наркотики становились обыденном фактом жизни в каждом городке и деревушке, и их власть уже не ограничивалась только крупными городами. Чуть ли не за одну ночь сексуальная революция стала бичом, разъедавшим землю. “Битники” пятидесятых годов превратились в “хиппи” шестидесятых. Это было новое поколение молодых американцев, обезображенных грехом, болезнями и грязью.

Мы вернулись домой, в Саут-Бенд, с ощущением Божественного предназначения. Мы знали, что будем продолжать ездить в другие страны и спасать заблудшие души, но оставшаяся часть нашей жизни и основная наша деятельность будут посвящены Америке, моей родине.

После возвращения я подытожил свои чувства в стихотворной форме. Это произведение впервые появилось на передней обложке журнала “Всемирная жатва” в сентябре 1965 года:

Крик сына


Америка, люблю тебя.
Я сын твоей земли.
И в городах твоих всегда
Я чувствую себя уютно.

Я жадно пил твои свободы,
Купался в изобилии твоем.
Но, Америка, ты видишь “надпись на стене”?
Внутри и снаружи притаился враг.

Смертоносный вирус притворяется другом,
Готовясь нанести смертельный удар.
Америка, тебя ненавидят во многих землях,
Я слышал, как тебя проклинают на других языках.

Тебя не понимают люди и страны.
Тебя не любят и не желают в мире тревог и проблем.
Но что хуже всего, ты сама больна.
В твоих магазинах господствует порнография,

Твоя мода диктует похотливый секс.
Ты уступаешь соблазнам развлечений, как Римская империя.

Америка, ты поклоняешься золотому тельцу материальных богатств, А тебе нужен Христос... прямо СЕЙЧАС, Тебе нужна Его любовь, Его исцеляющая сила. Америка, может быть, уже слишком поздно найти Бога теперь...

Боже, спаси Америку — землю, которую я люблю
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Аватара пользователя
narroway
Администратор
Сообщения: 1359
Зарегистрирован: 05 ноя 2018, 23:32

"Вперёд с Божьим виденьем" Лестер Самралл

Сообщение narroway » 17 ноя 2018, 19:14

Глава 13
Было 10.30 субботнего утра, когда в Саут-Бенде, штат Индиана, Бог заговорил ко мне: “В Иерусалиме я скажу, чего Я хочу от тебя!”

Я удивился. Иерусалим был, по крайней мере, в шести тысячах миль отсюда. Я чуть не спросил: “Но почему Иерусалим?” Однако я не стал задавать вопросы, вспомнив, что во всей истории Бог часто обращался к Своим детям в святом городе Иерусалиме.

Очень скоро я уже был в Иерусалиме. Проснувшись рано, я быстро вышел из номера гостиницы в прохладу свежего утра. Я направился к отвесной скале, нависающей над долиной Гиннома рядом с колючей проволокой, которая отделяла Иерусалим от Иордании. Минут через пятнадцать должен был наступить рассвет. Над горами Моава небо уже расцветилось сполохами красного, малинового и золотого.

С нежностью посмотрел я на гору Сион слева и на древние стены старого Иерусалима. Прямо передо мной на вершине горы Сион находилась верхняя горница, где произошла Последняя вечеря и куда через семь недель вернулись апостолы, чтобы в день Пятидесятницы дождаться сошествия силы Святого Духа. Я видел дорогу на Вифлеем и ворота Яффы, которыми теперь, перед войной 1967 года, больше не пользовались.

Справа от меня находилась знаменитая стена плача, а выше нее росли древние деревья в Гефсиманском саду, где Иисус молился за весь мир. На некотором расстоянии от меня поднималась красивая масличная гора, на которой наш Господь плакал об Иерусалиме и откуда Он вознесся на небо, пообещав нам вернуться.

Я был в Израиле более тридцати раз. Это было мое самое любимое место для молитвы. Отсюда я часто наблюдал, как над Иерусалимом восходит солнце. Много раз я стоял, как вкопанный, восхищаясь тем, как по узким улицам древнего и святого города двигались столбы света.

Я ушел в глубокую молитву и размышления. Когда над горизонтом появилось сияющее солнце, неся свет и тепло дня, Бог заговорил к моей душе: “Ты должен привести на небеса один миллион душ”.

Господь совершенно ясно дал мне понять, что Он имел в виду не миллион поднятых рук или миллион принятых решений, но миллион душ, твердо и надежно покоящихся в руке Иисуса.

Пораженный необыкновенным заданием, я обратился к Нему: “Господь, это невозможно. Каким образом?”

Вдруг прямо перед собой я увидел одинокого человека, прокладывавшего на маленьком верблюде борозду. Борозда не была ни широкой, ни глубокой.

Господь ответил: “Когда человек пашет в одиночестве, как арабский земледелец, с деревянным плугом и одним верблюдом, он не сможет сделать много. Он сможет углубиться в почву всего на несколько дюймов и будет двигаться так медленно, что вечером сможет увидеть то, с чего утром начал. Но если ты будешь пахать на тракторе, как израильский фермер, который захватывает в почве глубокие слои и делает широкую борозду, то сможешь привести на небеса один миллион душ”.

Бог показал мне, что глубина борозды — это мои личные взаимоотношения с Ним. Ширина борозды символизировала мое взаимодействие с другими в едином духе. Я должен был привлечь к сбору урожая много христианских душ. Победу можно одержать только тогда, когда мы объединим работу наших крепких рук.

Господь в то утро показал мне многое. Он показал, как использовать средства массовой информации в новом измерении, снимая Евангельскую весть в фильмах и издавая в печатной продукции. Я мог оставаться на одном месте, но эти средства будут каналом, через который мое служение будет преумножено. Божья истина о Божественном освобождении будет пересылаться в те места, куда я сам никогда не доберусь.

Я был настолько захвачен этим новым видением от Господа, что просто не знал, с чего начать. Все мое существо словно застыло, а жаркое средиземноморское солнце поднялось высоко над горами Моава в своем жизнеутверждающем величии. Когда я возвращался в гостиницу, то вдруг почувствовал в себе силу, которую вложил в меня Великий Творец. Я понял, что наступило Божье время освободить больше людей, чем прежде. Наступил Божий час нанести поражение силам зла. Передо мной лежал путь, и я должен был устремиться вперед и бежать так, как никогда раньше.

Получив такое мощное откровение от Бога в Иерусалиме, я вернулся домой, в Саут-Бенд. У меня голова шла кругом. Бог вложил в мое сердце так много планов. Мне нужно было выпустить фильмы об освобождении, в которых будет показана Божья сила над дьяволом. Нужно расширить издание и распространение полноевангельской литературы. Нужно провозглашать Евангелие при помощи радио и телевидения. Нужно открыть школы для подготовки молодых служителей, чтобы собирать созревающий урожай. Нужно продолжать и увеличивать миссионерское и детское служения по всему миру. И нужно было впервые в истории начать христианское телевизионное служение, которое станет альтернативой современному развлекательному телевидению, заполненному программами на откровенно садистские или сексуальные темы.

Вернувшись в Америку, я очень скоро понял, что мне нужна молитвенная поддержка. Мне нужна была сильная база дома, откуда я мог бы руководить работой на всех фронтах. Без этого я был бы значительно ограничен в своих действиях. Скоро ко мне поступило щедрое предложение из Денвера, штат Колорадо. Один человек готов был предоставить в наше распоряжение здание при условии, если я переведу туда издательство своего журнала и штаб. Ко мне поступали предложения из других городов — от Калифорнии до Нью-Йорка. Но после молитв я не чувствовал уверенности в том, что Бог благословит все эти предложения.

Однажды мне вручили прошение за подписью шестидесяти девяти человек, в котором меня просили начать новую церковь в Саут-Бенде. У этой группы верующих не было здания, и она проводила встречи в подвале дома Эрнста Истберна. В прежние времена, когда я жил в этом городе, эти люди несколько раз приглашали меня на занятия по изучению Библии. Но с того времени, когда я служил пастором в Саут-Бенде, прошло несколько лет. Многое изменилось.

По правде сказать, мое отношение к Саут-Бенду можно сравнить с отношением Нафанаила к сонному городку Назарету. Он сказал: “Из Назарета может ли быть что доброе?”

Саут-Бенд, штат Индиана, во многом был похож на Назарет. Этот городок на Среднем Западе лежит в районе Великих озер. К западу от него находится озеро Мичиган, а к востоку — озеро Онтарио. К северу от города находится полуостров Мичиган, а к югу — равнины и фермерские хозяйства Индианы.

В те годы Саут-Бенд не был развивающимся или растущим городом. Жители крупных и важных городов часто подшучивали над жителями Саут-Бенда. Один из моих друзей назвал его “отростком Чикаго”. Не многие верили в то, что из Саут-Бенда может выйти что-нибудь ценное. Однако я знаю, что два величайших духовных движения зародились именно в этом городе.

Около 1900 или 1901 года группа исполненных духом шведских баптистов проводила в Саут-Бенде молитвенное собрание. Господь заговорил к этой маленькой группе и сказал им: “Идите в Пару”.

Эти святые Божьи не знали, где находится Пара, и стали искать это место в географическом атласе. Они обнаружили, что это провинция в Бразилии. Двое из молившихся были мистер Ганнер Вингрен и мистер Даниэл Берг. Они сказали: “Мы чувствуем побуждение ехать в Пару”.

У группы верующих не было своего здания. Но в ту же ночь эти люди собрали пожертвования и отправили новоиспеченных миссионеров в Бразилию. Они начали полноевангельский крусейд в городе Белен, провинция Пара. С тех пор это пробуждение распространяется по всей Бразилии под разными названиями. Сначала оно происходило под руководством шведских миссионеров, а сейчас его распространяют по большей части сами бразильцы. На сегодня это самое большое протестантское движение в стране. Многие церкви в городах Бразилии насчитывают от четырех до пяти тысяч человек. Примечательно, что это Божье пробуждение началось в Саут-Бенде, штат Индиана.

Второе важное духовное движение, которое берет свое начало в Саут-Бенде, — филиппинское пробуждение, о котором я рассказывал в предыдущих главах этой книги. Это пробуждение началось однажды днем, когда Бог обратился ко мне в Саут-Бенде и спросил: “Ты поедешь ради Меня в Манилу?” Я ответил на Его призыв, и до сего момента в Филиппинах Бог действует самым могущественным образом.

Однако примечательно то, что все это началось в городе, о котором многие могут сказать: “...разве может что доброе выйти из Саут-Бенда?”

Я все это прекрасно понимал и все же не был уверен, что хочу основать еще одну церковь. Я отложил принятие решения на несколько месяцев, прежде чем ответить на приглашение.

Одна из женщин, подписавших прошение, Вирджиния Кэлбер, однажды подошла ко мне и сказала: “Брат Самралл, вчера ночью Бог говорил ко мне и сказал: если вы Его не послушаетесь и не откроете церковь в этом городе, Он пошлет кого-нибудь другого выполнить это дело, а вы будете завидовать великому труду, который Он совершит через этого человека”.

Поскольку я давно знал эту женщину, то очень серьезно отнесся к ее словам. И все же я никак не мог решиться на этот шаг.

Несколько позже в штате Иллинойс я проводил миссионерские собрания. Однажды утром, когда я общался с Господом, Он стал говорить мне о строительстве новой церкви и создании международных офисов в Саут-Бенде для международного служения.

Я взмолился: “Господь, как мне быть уверенным, что я действительно должен сделать это?”

Неслышный голос Бога начал говорить к моему сердцу: “Ты должен принять обращение этих шестидесяти девяти человек и выполнить для Меня эту работу в Саут-Бенде. Я отдал тебе весь город как загон для овец, и ты должен их кормить”.

Я запротестовал: “Но здесь находится моя бывшая церковь”.

Бог ответил: “Они обе занимают во Мне высокое место”.

Тогда я возразил: “Моя паства — это весь мир, а не только один город”.

Господь мягко произнес: “Прочитай Книгу Пророка Иеремии 33:9”. Я быстро открыл Библию, чтобы посмотреть на стих, указанный Господом:

“И будет для меня Иерусалим радостным именем, похвалою и честью пред всеми народами земли, которые услышат о всех благах, какие Я сделаю ему, и изумятся, и затрепещут от всех благодеяний и всего благоденствия, которое Я доставлю ему”.

Я заплакал. Это было слишком чудесно. Так я убедился, что Бог хочет, чтобы я основал эту церковь, чтобы через нее совершить великую работу, которая станет Его славой и честью.

Через час я вытер слезы и пошел в соседний мотель, где остановились С. Форд и Джеймс Мэрфи. Когда я прочитал им, что сказал Бог, Дух Божий сошел на них как подтверждение Его слова. Мы все возрадовались в Господе.

В этом слове от Господа я мог видеть полное исполнение видения, которое Он дал мне, когда я был молодым евангелистом, — видение охвата Евангелием всего мира. Мое служение не могло ограничиваться Саут-Бендом. Но из этого штаба на весь мир разлетится Благая весть во спасение всех народов мира.

В то время мне это казалось преувеличением. Я не представлял, каким образом может такое произойти. Я не мог предвидеть появление христианского телевидения и спутниковой связи. Но это уже была Божья забота, а не моя. Он ясно дал мне знать Свою волю. Мой долг заключался в простом и доверчивом повиновении, которое должно было принести результаты. Мы открыли церковь и назвали ее Храм Вефиль в честь церкви в Маниле, а позже переименовали в Христианский центр.

Не думаю, что прежние мои дела для Господа вызывали такое яростное сопротивление со стороны дьявола и людей, как строительство этой церкви. Может быть, именно потому, что Бог хотел обратить наши дела в честь и славу перед всеми народами мира. Дьявол не смотрит на такие свершения спокойно. И все же каждое препятствие, которое устанавливал на нашем пути сатана, позволяло Богу прославиться и продемонстрировать Свою чудотворную силу. Не знаю, было ли то случайностью или Божьим вмешательством, но шесть человек, которые противились особенно непримиримо, скоро умерли.

Для начала мы арендовали помещение в женском клубе Прогресс, который находился в центре города. Владельцы клуба не горели желанием помогать нам. Они открывали двери в клуб в последнюю минуту, и нашим людям приходилось в любую погоду стоять на улице точно до 10.00 утра, когда начинались наши собрания. Нам разрешали пользоваться пианино, но арендная плата не включала использование органа.

Долгие годы нам принадлежал дом, стоявший на десяти акрах участка, выходившего на Восточно-Ирландскую дорогу. Когда я купил этот участок, он относился к пригороду. Затем Саут-Бенд разросся в южном направлении, и Восточно-Ирландская дорога стала одной из наиболее оживленных улиц города. На этом участке разместилась и наша семья, и церковь, поскольку десять акров своего участка я подарил своей церкви бесплатно.

Мы сразу взялись за строительство и церкви, и офиса. Мы купили три больших металлических здания и составили их вместе в виде трех расходящихся лепестков. Включение бетона и стекла сделало здание еще более прекрасным и функциональным. Самая большая часть строения стала молитвенным святилищем. В левом крыле располагались наши офисы, а в правом крыле — учебные классы. Каждый этаж здания занимал площадь в двадцать шесть тысяч квадратных футов. Строительство этого комплекса обошлось нам в триста восемнадцать тысяч долларов, что составляет мизерную часть от одного миллиона, то есть от стоимости обычного здания любой церкви тех же размеров. Насколько я знаю, наша церковь была первой металлической церковью, построенной в Соединенных Штатах. С тех пор в стране выросли сотни других, подобных этой, и многие использовали для этого наш проект.

Во время строительства я постоянно напоминал моему растущему штату, что мы возводим не просто здание — мы создаем орудие труда. Я категорически против строительства монументов ради личного тщеславия или храмов для триумфа человека. Наш центр должен был стать инструментом для освобождения мира.

В пасхальное воскресенье 1967 года мы провели официальный ритуал освящения нашего просторного и тщательно спроектированного здания. На этот праздник собрались многочисленные и разнообразные гости из всех уголков страны. Среди почетных гостей были мои братья — Эрнст и Хьюстон и муж сестры, Джеймс Мэрфи. Эти трое мужей Божьих многие годы посвятили служению в полноевангельских церквях.

Когда мы начали строить штаб, то это делали верой, не имея финансового обеспечения. День за днем к нам поступали деньги, и это целая серия новых чудес. Помощь приходила как из Саут-Бенда, так и из других городов и стран мира. Храм новой жизни в Гонконге прислал нам десять тысяч долларов. Мои друзья тоже много жертвовали на наше дело. О тех чудесах, которые сотворил Бог в этом предприятии, я надеюсь рассказать в следующей книге.

Бог был верен Своим обещаниям. За десять лет наше служение в Саут-Бенде действительно стало “радостным именем, похвалою и честью пред всеми народами земли”.

Души, которые мы привели ко Христу за предыдущие годы служения, были просто подготовкой к тому, что нам предстояло выполнить впоследствии. Я прошел обучение в Божьей школе веры. Теперь я был готов испытать эту веру на деле. Меня ожидал тот миллион заблудших душ, которых я должен был привести в Божье царство.

Глава 14
Многостороннее служение, которое Бог дал Евангелической ассоциации Лестера Самралла (LeSea), намного больше того, о чем я мог мечтать. За последние двенадцать лет штат наших полновременных служителей вырос, и теперь мы составляли команду из более чем сотни преданных и высококвалифицированных работников. К тому времени, когда эта книга выйдет в свет, наш штат вырастет еще больше. День за днем я могу наблюдать, как осуществляется Богом данное видение. Господь дает нам работников, которые помогают собрать последний урожай для Господа. Наши ловцы человеков забрасывают сети самых различных служений, которые Бог предоставил в наше распоряжение.

Литература

Печатная страница была первым средством массовой информации. До ее появления люди общались только посредством устного слова. Сегодня невозможно было бы евангелизировать мир, не имея Библии. Многие миллионы людей не обрели бы спасения, если бы не было христианских книг, трактатов и т.д.

Когда я основал в Гонконге Храм новой жизни, Бог обратился ко мне и сказал: “Через литературу можно эффективно евангелизировать целые народы”. Я как раз закончил издание трех миллионов экземпляров евангельской литературы на китайском языке. Я обязал всех членов моей церкви один раз в неделю ходить по улицам Гонконга, заходить в многоквартирные дома и раздавать людям литературу, вступая с ними в личный контакт. Мы видели эффективность этих мероприятий.

Одного американского пастора, который приехал в Гонконг на несколько дней, по пути из аэропорта в гостиницу дважды останавливали и спрашивали, христианин ли он и не хочет ли он взять евангельскую литературу. Этот пастор, мой личный друг, был поражен тем, что за первый час пребывания в Гонконге ему свидетельствовали об Иисусе Христе два человека из моей церкви.

Господь сказал, что журнал “Всемирная жатва” станет моей кафедрой и через его страницы я буду обращаться ко всему человечеству.

Журнал “Всемирная жатва”, наш официальный ежемесячный орган, рассылается в сто семь стран мира. Материалы этого журнала постоянно переводятся на другие иностранные языки и перепечатываются в других изданиях.

Но “Всемирная жатва” особенно хороша тем, что сосредоточена на личности Иисуса Христа. Каждый выпуск в первую очередь превозносит Бога и Его могущественные деяния в области освобождения, которое предлагается нашему поколению.

Когда в Мехико проходили международные Олимпийские игры, я напечатал один миллион брошюрок на английском, испанском и французском языках. В этих брошюрах мы передавали боговдохновенные слова апостола Павла о стремлении к цели в беге на ристалище и желании получить в награду нетленный венец. Этим образным языком мы указывали на конечную цель человека — вечную жизнь через Иисуса Христа.

Десятки церквей в городе Мехико сотрудничали с нами, предоставляя работников для распространения брошюр по городу. Результаты этой работы были превосходными. Еще несколько месяцев после окончания Олимпийских игр у нас работал ряд стенографов для того, чтобы ответить на письма людей, принявших Христа после прочтения евангельской вести.

Я сам написал более тридцати пяти книг и буклетов. Сотни тысяч экземпляров их были проданы или разосланы бесплатно и многие переведены на разные языки Европы, Африки, Индии, Латинской Америки и других частей мира. В нашей типографии в Саут-Бенде современные печатные станки работают безостановочно, постоянно печатая книги, брошюры и трактаты.

Фильмы Всемирной жатвы
В то знаменательное утро на скалистой горе в преддверии рассвета над израильским ландшафтом Господь показал мне, что в будущем будет много миллионов угнетенных и одержимых людей, которым нужно знать, что Бог хочет и может освободить их от сатанинской власти. Господь побудил меня создать документальные и исполненные драматизма евангельские фильмы, в которых рассказывалось о Божьем освобождении. Теперь у нас есть шесть таких фильмов на трех языках, и они демонстрируются в пятидесяти странах мира. По своей сути это некоммерческие фильмы, они показывают силу Божью, способную сделать человека свободным.

Когда мой сын Фрэнк со своей женой Кэрол служили в Индонезии, они пришли на очень большое собрание и, к своему удивлению, увидели один из моих фильмов. После фильма выйти вперед пригласили желающих обратиться ко Христу, и в тот вечер более пятисот человек приняли это важное решение.

Во всем мире эти чудесные фильмы продолжают приносить огромные урожаи человеческих душ. Мы также записываем Евангелие на аудиокассеты и долгоиграющие пластинки. У нас имеется быстро развивающееся служение звукозаписи, которое Бог обеспечивает отличным звукозаписывающим оборудованием. Результаты этих аудио-вестей способны поразить воображение, и сотни людей в письмах рассказывают, что наши кассеты стали для них огромным благословением.

Дома Всемирной жатвы
Лично я предпочитаю жить в крупных городах. Я люблю большие города. Мне нравится жить среди большого скопления людей. Я родился в Новом Орлеане, штат Луизиана. Мое сердце питает симпатии к Нью-Йорку, Лондону, Парижу, Риму, Чикаго, Гонконгу, Маниле, Сингапуру и Калькутте. Но однажды в моем офисе в Саут-Бенде Бог заговорил к моему сердцу и сказал: “Накорми их”.

“Кого, Господи?” — спросил я.

Бог ответил: “Ты стремишься служить массам народа, но у Меня есть много бездомных и беспомощных, сирот, pi все они прячутся за закрытыми дверями. Они тоже нуждаются в любви”.

Мне не хотелось заниматься служением заботы о детях по личным причинам. Однако ситуация изменилась с телефонным звонком, который однажды разбудил меня в 3 часа утра. Я поднял трубку и услышал голос миссис Элвы Вандербут Сориано, которая звонила мне с Филиппин. Она сказала: “Мои дети голодают, у нас нет денег, и нам некому помочь”. Миссис Сориано не знала, что Господь уже велел мне помогать детям и открыл дверь для действия.

Я тут же ответил: “Сегодня же утром, как только доберусь до офиса, я отправлю вам необходимую сумму”.

Таким образом, мы взяли шефство над группой из сорока сирот, живших в горах Лусона. Это дети охотников за головами, обитающих в горных районах, заросших джунглями. Я ни разу не пожалел о том, что затеял это новое для нас предприятие.

Позже мы расширили наше детское служение, охватив им другие племена в этой стране. Затем мы включили в это служение Гонконг, а позже Израиль, Италию и Индию.

Сегодня мы оказываем помощь более чем шестистам детей в девяти странах и одиннадцати детских домах. Это служение развивается и будет продолжать развиваться под помазанием Святого Духа.

Радио
Еще до появления Христианского центра в Саут-Бенде мы обратились с просьбой в Федеральную комиссию по коммуникациям за разрешением на строительство новой радиостанции FM. Когда пришло разрешение от Федерации, мы строили новую церковь.

По вере мы начали строительную программу, оценивавшуюся в сто тысяч долларов. Программа предусматривала возведение башни и закупку оборудования для студии WHME — World Harvest Missionary Evangelism.

Долгое ожидание разрешения от Федеральной комиссии по коммуникациям стало началом борьбы с дьяволом, затянувшейся на четыре года. Враг не хотел развития радиовещания и использовал все возможные средства, чтобы помешать нашему успеху. И хотя у нас было шесть акров земли, покрытой лесом, соседи протестовали против возведения на этом участке башни. В результате этого местные власти задерживали выдачу разрешения. Начались затяжные суды и новые осложнения. Нам пришлось купить новый участок, а разрешение ФКК пришлось продлить и несколько изменить. Но наконец все разрешилось благополучно, и Бог даровал нам победу.

За последние десять лет WHME FM-103 вещает круглые сутки в радиусе до шестидесяти пяти миль, благословляя христианскими программами неисчислимые массы людей.

По выходным дням в 9.00 утра я лично веду получасовой прямой эфир. Моя программа называется “Чем могу вам помочь?” Через эту программу Бог совершил столько чудес, что они могли бы заполнить многие тома интересных книг.

Телевидение
Организация христианской радиостанции казалась нам гигантским шагом. Тогда я не мог и предполагать, что это служение будет маленьким тренировочным полем для более грандиозного и эффективного служения, которое Бог приготовил для нас.

Вскоре после успешного начала работы радиостанции Бог дал мне понять, что при помощи одного лишь радио невозможно охватить достаточно большие массы людей. Все свое свободное время американцы отдают телевизору. Он часто контролирует умы людей и особенно молодежи. Фактически телевидение определяет судьбу человеческой души и даже судьбы всего народа. Телевидение — средство коммуникации, которое охватит весь мир проповедью Христа.

Мы убедились в эффективности телевидения во время строительства нашей первой церкви в Саут-Бенде. Несколько лет мы занимали лучшее вечернее время по субботам, выпуская программу, которая привлекала в нашу церковь сотни человек и оказала влияние на еще большее количество людей.

Однако телестанции отказались предоставлять нам лучшее время и дали нам ранние часы в субботу, когда люди, скорее всего, слушают радио на кухне, а не смотрят телевизор.

Позже, когда мы строили церковь Христианского центра, на одной из местных телестанций Саут-Бенда мы начали транслировать христианскую программу. Поскольку в этой программе мы свидетельствовали о сверхъестественных чудесах исцеления и освобождения, менеджер телестанции приказал нам “или изменить материал и убрать чудеса, или уходить из эфира”. Мы не пошли на компромисс и свернули свою программу.

Я не был одинок в этом. Такие гиганты христианского телевидения, как Билли Грэм, Рекс Хамбард, Орал Роберте и Пэт Робертсон, тоже в свое время переживали трудности, пытаясь использовать телевизионный рынок на благо нации.

Один из крупнейших христианских телевещателей в мире сказал, что видит пророческую надпись на стене. Он предсказал, что осталось совсем немного времени, и тогда никакое коммерческое телевидение и ни за какие деньги не позволит выпускать в эфир христианские программы.

Я понял, что назрела настоятельная потребность построить сеть христианских телестанций. Когда мы начали этот проект, в мире таких станций было пять или шесть. Сегодня их всего двенадцать. Из этого количества три станции принадлежат нам. Все христианские телевизионные станции в мире работают под руководством полноевангельских лидеров.

У меня был некоторый опыт телевизионной деятельности, и все же, когда я начал работать в этой сфере, я не знал о многих ее проблемах. Может быть, это к лучшему, потому что иначе у меня могло не хватить веры начать этот проект.

Мне предложили выкупить обанкротившуюся телевизионную станцию на миллион ватт с лицензией в Индиана- полисе, штат Индиана. Эта станция с ее многочисленными кабельными каналами обладала потенциальной зрительской аудиторией от двух до трех миллионов человек. По вере я решил собрать необходимые девятьсот тысяч долларов для покупки этой станции. Бог почтил нашу веру и творил чудо за чудом, пока мы не выкупили сороковой канал и не вышли в эфир в формате семейной евангельской программы. Мы переименовали станцию, назвав ее WHMB (World Harvest Missionary Broadcasting) — Миссионерское вещание всемирной жатвы. Когда 3 ноября 1972 года мы начали вещание, наша телеаудитория была такой маленькой, что станцию даже не включили в список остальных станций в Индианаполисе. Однако благословенья Божьи обильно изливались на нас, и очень скоро наш рейтинг повысился. Души спасались, а деноминации начали процесс объединения в дружбе и гармонии.

Когда мы купили станцию и вышли в эфир, у нас было мало оборудования. Мы не хотели ничего покупать в кредит, утверждая, что Бог восполнит все наши нужды, и на сегодняшний день мы обеспечены телевизионным оборудованием лучше всех остальных в штате Индиана. Наша электронная аппаратура высшего качества оценивается в несколько миллионов долларов.

С этой станции мы начали служение кабельного телевидения. Это ответвление расширялось, и теперь наши программы смотрит население более сотни городов в двадцати двух штатах.

Но Бог сказал, что этого недостаточно, и мы купили сорок пятый канал, который продавался в Майами, штат Флорида. Мы перекрестили эту станцию на два с половиной миллиона ватт, назвав ее WHFT (World Harvest Florida Television) — Телевидение Флориды Всемирная жатва. ФКК выдала нам разрешение увеличить выход в Майами на четыре с половиной миллиона ватт, превратив таким образом, WHFT в самую мощную станцию на юго-восточном побережье США.

Наша третья станция, сорок шестой канал в Саут-Бен- де, штат Индиана, — это станция на два с половиной миллиона ватт, была банкротом в течение двух лет. Мы переименовали ее, как и нашу радиостанцию, в WHME (World Harvest Missionary Evangelism) — Миссионерский евангелизм всемирной жатвы.

Я знаю, что выполняю прямое указание с небес вещать на страну, каждый день охватывая телевизионным евангельским посланием по меньшей мере десять миллионов человек. Пять дней в неделю мы с сыном Стивеном ведем полуторачасовую передачу “Сегодня с Лестером Самрал- лом”. Мы приглашаем на эту передачу интересных людей, а во время выхода в прямой эфир телезрители могут позвонить на студию. Каждый месяц мы получаем от наших телезрителей в среднем три тысячи писем и три тысячи телефонных звонков. Я также записываю на видео многочасовые программы по изучению Библии.

Мы также передаем наши телепрограммы, выходящие в штате Индиана, в Токио, самый большой город мира. Кроме того, их смотрят в Маниле и в Вест-Индии. Каждый день мы ищем новые возможности для того, чтобы как можно больше людей услышали об Иисусе Христе.

Когда я вернулся из Манилы, чтобы работать для Бога в Америке, Бог обещал мне, что я буду молиться по американскому телевидению короткой молитвой, а десять тысяч человеческих душ будут освобождаться от власти демонической силы!

Чтобы достичь этой цели, нам нужно иметь еще больше станций — намного более мощных станций, и через них мы сможем охватить миллионы людей, которые должны узнать истину о Господе Иисусе Христе.

Сейчас мы работаем над установкой в Саут-Бенде международной станции с новыми возможностями. Это позволит нам вещать через спутники, сократив расходы и повысив качество, надежность и гибкость телевизионного служения. Когда глобальная система будет запущена в действие, у нас будет возможность передавать наши христианские программы по всем Соединенным Штатам и по всему миру.

Библейский колледж Всемирной жатвы
Я проповедовал в Бразилиа, новой столице великой страны Бразилии в Южной Америке. Мы проводили большое собрание пробуждения, и я радовался благословениям Божьим. Более двух недель я постился и в то же самое время проповедовал дважды в день. Я немного похудел, но чувствовал себя физически окрепшим.

За это время исканий Божьего лица я обратился к Богу с эгоистической на первый взгляд просьбой: “Боже, Ты показал другим их положение в жизни. Ты показал другим их служение в жизни. Пожалуйста, открой мне мое будущее в служении”.

Я помню, как Бог говорил Петру, что в старости его поведут, куда он не хотел бы идти, предсказывая тем самым смерть Петра. Это пророчество означало, что Петр не умрет в молодом возрасте. Ирод посадил его в тюрьму, но убить Петра ему не удалось. Христос пророчествовал, что Петр доживет до старости, а в то время тот еще не был старым.

Я просил Бога открыть мне мой конец и служение, которое мне предстоит исполнить. Когда я молился, в комнату ворвался, как мне показалось, штормовой ветер. На меня сошла сила Божья, и я почувствовал необычное помазание Святого Духа. Голос Господа заговорил к моему сердцу и сказал: “Об этом написано в Псалме 70:18”.

В тот момент я не имел представления, что было в том стихе. Я не знал, что Бог хочет сказать мне. Встав на колени у кровати, я открыл Библию и прочитал: “И до старости, и до седины не оставь меня, Боже, доколе не возвещу силы Твоей роду сему и всем грядущим могущества Твоего”.

Я читал этот стих снова и снова и громко смеялся: “Одно я знаю точно — я доживу до старости и до седины”.

Бог обещал мне, что оставшуюся часть жизни я тоже буду выполнять свое служение. Годы не убавят моей силы и бодрости для выполнения работы для Бога.

Затем я сосредоточился на значении этого стиха. Бог сказал, что я буду служить Ему до тех пор, пока “...не возвещу силы [Его] роду сему”. Я должен буду не только рассказывать о Божьей силе, но и показывать ее. Я должен был продолжать молиться за больных и видеть их исцеление. Я должен был продолжать молиться за угнетаемых дьяволом и видеть их освобождение. Я должен был продолжать молиться за неспасенных и видеть, как они находят Спасителя.

Бог продолжал: “...всем грядущим могущества Твоего”.

В этих словах я усмотрел повеление учить молодых служителей Божьей силе. Я должен был стать учителем молодых детей Божьих — служителей, пасторов, миссионеров, евангелистов — и учить их о том, что такое Божья сила.

Теперь, зная свое будущее служение, я должен исполнить его. Я должен сохранить свою веру. Я должен делиться своей верой.

В ответ на это водительство от Господа я организовал Высшую школу евангелизма Всемирной жатвы. Несколько раз в году мы приглашаем в Саут-Бенд служителей, миссионеров, евангелистов и активных рядовых верующих на учебную сессию, учитывая насущные потребности данного периода. Студенты съезжаются со всех концов Штатов, а также из Африки, Европы, Индии, Латинской Америки, Израиля, Гонконга, Окинавы, Филиппин и многих других стран, чтобы учиться Божьему Слову.

По вере мы построили прекрасное и функциональное здание стоимостью в четверть миллиона долларов с лекционным залом, столовой, общежитием и зоной отдыха.

Скоро стало очевидно, что Высшей школы евангелизма недостаточно. Нам нужен постоянно действующий Библейский колледж. Библейский колледж Всемирной жатвы на данный момент функционирует уже два года, и в нем учатся более двухсот пятидесяти человек. Это четырехгодичный подготовительный центр, который назидает в Слове, учит планировать и работать для Бога.

Доктор Лука Холландсворт стал работать у нас в качестве исполнительного декана колледжа. Вместе с другими опытными и исполненными Духом преподавателями он помогает развивать школу, которая славится своими достоинствами. Через Библейский колледж Всемирной жатвы наше служение все время расширяется. Мы надеемся, что это поможет нам привести миллион душ к воротам Божьего Царства.

Церковь Христианского центра
Все, что делается для Бога, должно быть сосредоточено на церкви Иисуса Христа. Иисус сказал, что врата ада не одолеют Его церковь. Другие околоцерковные организации исполняют очень важные функции, но ни одна из этих организаций никогда не заменит поместную церковь.

Все наши служения должны иметь сильную поддержку со стороны сильной церкви. Бог дал нам прекрасных прихожан, которые умеют молиться и жить верой в Бога. Церковь Христианского центра — это семья, которая поддерживает меня во всем, что я делаю, и дает мне сильнейшее ощущение силы и единения. В моей жизни большим благословением стала Богом данная привилегия быть пастырем этих прекрасных людей. Я испытываю огромную радость от того, что вся деятельность этого служения проходит через одну из церквей Господа Иисуса Христа.

Я уверен в том, что вся моя жизнь проходила в учебе. Все, что Бог дал нам исполнить до сего момента, было подготовкой к величайшему труду, который мне еще предстоит совершить.

Наша вера сильна. Видение ясно. Мы неуклонно идем вперед. Наш великий час еще впереди.

И до старости, и до седины не оставь меня, Боже, доколе не возвещу силы Твоей роду сему.
...пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его..(2Тим.4:1)

Ответить

Вернуться в «Книги»